Она была готова принять его, или, по крайней мере, собиралась быть готовой. Он знал, что в этот первый раз ей будет больно, и молился, чтобы ее боль продлилась не дольше мгновения.

Он обнял ее, прошептал ее имя, и ее глаза, наполненные страстью, уставились на него.

– Я собираюсь сделать тебя, наконец, своей, - проговорил он, медленно на дюйм, входя в нее.

Ее влагалище спазматически сжалось вокруг него; чувство было настолько изумительно, что он заскрежетал зубами, стараясь сдержать себя. Было так легко забыться, погрузиться дальше, и найти свое собственное удовлетворение.

– Скажи мне, когда будет больно, - хрипло прошептал он, медленно продвигаясь внутрь нее.

Она была, конечно, возбуждена, и влажна. Но она была такой узенькой, что ей необходимо было дать время приспособиться к нему.

Она кивнула. Он с трудом остановился, почувствовав боль в груди.

– Тебе больно?

Она покачала головой.

– Нет, я подразумевала, что сообщу тебе, если мне действительно станет больно. Сейчас не больно, но это так…так странно.

Энтони улыбнулся, и наклонился к ней, поцеловать кончик ее носа.

– Меня еще не называли странным, когда я занимался любовью.

На мгновение показалось, что она хочет оскорбить его, затем ее рот сложился в улыбку.

– Возможно, - сказала она мягко, - ты занимался любовью с неправильными женщинами.

– Возможно это так, - ответил он, возобновляя свое продвижение.

– Можно я расскажу тебе секрет? - спросила она.

– Конечно, - пробормотал он,

– Когда я впервые увидела тебя… той ночью…я подумала…

– При всей моей дурной славе? - подразнил он ее, высокомерно поднимая бровь.

Она довольно очаровательно сморщила носик и нахмурилась.

– Я не думаю, что это сильно повлияло.

– А можно я тебе расскажу секрет? - произнес он в ответ.

– Конечно.

– Твой секрет, - еще один небольшой толчок, и он уперся в ее девственную плеву - вовсе не секрет.

Ее брови нахмурились. Он усмехнулся.

– Это было написано на твоем лице.

Она снова нахмурилась, и он чуть было не рассмеялся.

– А теперь, - сказал он, неотрывно глядя ей в глаза, - Я хотел бы спросить тебя.

Она пристально посмотрела на него, ожидая, что он скажет дальше.

Он наклонился к ней, поцеловал ее в ухо, и прошептал:

– Что ты думаешь сейчас?

На мгновение она замолчала, затем он почувствовал ее удивление, когда она, наконец, поняла, о чем он спрашивал.

– Мы уже сделали это? - недоверчиво спросила она.

На сей раз, он рассмеялся.

– Еще далеко до этого, моя дорогая жена, - задыхался от смеха, вытирая глаза одной рукой.

– Далеко, очень далеко до этого.

Когда его глаза стали серьезны, он добавил:

– Сейчас, будет немного больно, Кэйт. Но я обещаю, боль больше никогда не повторится.

Она кивнула, и он почувствовал, как напряглось ее тело. Зная, что так будет больнее, он попробовал успокоить ее.

– Ш-ш, - пропел он, - расслабься, милая.

Она кивнула и закрыла глаза.

– Я расслабилась.

Он был рад, что она не может видеть его улыбку.

– Ты, все еще не расслабилась.

Ее глаза удивленно открылись.

– Я расслабилась.

– Я не могу поверить в это, - Энтони сказал так, будто обращался к кому-нибудь третьему, находившемуся сейчас в спальне, - Она спорит со мной, во время моей брачной ночи

– Я-я…

Он прервал ее, приложив палец к ее губам.

– Ты боишься щекотки?

– Я? Щекотки?

Он кивнул.

– Щекотки

Ее глаза подозрительно сузились.

– К чему бы это?

– Я понял, это означает да, - проговорил он с улыбкой.

– Нет,… Охх! Ай! - она завизжала, поскольку одна из его рук нашла чувствительное местечко у нее подмышкой.

– Энтони, прекрати! - задыхалась она, корчась под ним. - Я не могу это вынести! Я-я…

Он резко рванул вперед.

– Ой! - задохнулась она.

– О, Боже! - простонал он, неспособный поверить в то, как же хорошо, полностью погрузиться в нее.

– Ох, действительно. Мы все сделали уже?

Он медленно покачал головой, поскольку его тело само стало двигаться в древнем, как мир движении.

– Нет, это только начало.

Он жадно впился поцелуем ей в губы, его рука ласкала ее грудь. Она была самой прекрасной женщиной на свете, лежа под ним, поднимая ему навстречу бедра, сначала медленно и неловко, а затем все быстрее и яростнее двигаясь инстинктивно в одном ритме с ним.

– О Боже, Кэйт, - простонал он, полностью утратив способность осмысленно думать и говорить.

– Ты так хороша, так хороша.

Она дышала все чаще и чаще, и каждый ее всхлип и стон воспламеняли его страсть все больше. Он хотел непрерывно обладать ей, заявить на нее все возможные права, и держать ее в спальне, как минимум неделю, не позволяя ей выйти оттуда. И с каждым толчком было все труднее сдерживать себя. Его разум кричал ему, что это ее первый раз, что он должен очень осторожно действовать, но его тело требовало разрядки.

Со стоном, он вынудил себя прекратить движение, и попытался поймать ее взгляд.

– Кэйт? - позвал он ее, с трудом узнавая свой голос. Он звучал хрипло, жарко, и отчаянно.

Ее глаза закрытые, в то время как ее голова моталась из стороны в сторону, медленно открылись.

– Не останавливайся, - задыхалась она, - Пожалуйста, не останавливайся. Я так близка к чему-то…, чего я совсем не понимаю.

– Бог мой, - простонал он, погружаясь в нее до упора, - Ты настолько красива, так невероятно… Кэйт?!

Она напряглась под ним, но не в кульминации. Он замедлился.

– Что случилось? - тихо прошептал он.

Он успел заметить краткую вспышку боли - эмоциональную, не физическую - промелькнувшую на ее лице, прежде чем она успела скрыть ее, и прошептать: - Ничего.

– Это неправда, - произнес он низким голосом.

Его руки напряглись и обхватили ее. Он все свое внимание сосредоточил на ее лице, которое было почти непроницаемо, и отражало боль, несмотря на все ее попытки скрыть ее.

– Ты назвал меня красивой, - еле слышно прошептала она.