активно выбрасывают парниковые газы в атмосферу, но если хотя бы они сократят эти выбросы до нуля (а все прочие страны сохранят свой нынешний уровень), глобальное изменение климата задержится на несколько лет. Президенты Си и Обама признали этот факт и заключили климатическое соглашения между США и Китаем, которое стало прологом Парижского соглашения 2016 года, обязавшего государства к 2030 году радикально сократить выбросы и продолжать эту политику далее. Мир оценил это соглашение, действительно крайне важное, но существуют два фактора, которые нельзя не учитывать. Во-первых, при использовании современных технологий достигнуть намеченных целей невозможно. Во-вторых, даже если все страны выполнят свои обязательства, глобальное потепление будет подступать (хоть и медленнее, чем если бы ничего не делать)[724]. Будучи двумя крупнейшими экономиками мира, США и Китай несут особую ответственность за преодоление этого экзистенциального кризиса – и обладают возможностями повести за собой сообщество наций.

Указанные четыре проблемы могут показаться весьма сложными и даже непреодолимыми. Но, к счастью, существует множество беспроигрышных вариантов для демонстрации преимуществ сотрудничества США и Китая в преодолении «больших» угроз. Мировая торговля и инвестиции, несомненно, выглядят, если можно так выразиться, объемистым пирогом, и каждой стране полагается от него увесистый кусок. Как именно этот пирог будет делиться и как они станут угощать собственные общества – вот еще один вопрос, по которому в настоящее время ведутся жаркие споры. Поддержка экономической интеграции уже не считается данностью, прежде всего потому, что все больше и больше людей видят в глобализации зло, а это убеждение подпитывает популизм, национализм и ксенофобию. Несмотря на многочисленные разногласия, США и Китай заинтересованы в управлении этими крепнущими силами, дабы они, «отпущенные на волю», не уничтожили саму структуру мировой экономики.

Более умозрительной, но несомненно реальной является нарастающая мировая конкуренция среди активных представителей так называемого «золотого миллиарда». В степени, ранее немыслимой, эти люди стали делиться мнениями, нормами и практиками. Вездесущие коммуникационные сети объяли весь земной шар, и это позволяет элитам по всему миру почти мгновенно узнавать едва ли не обо все на свете. Смартфоны несут изображения и слова в самые отдаленные уголки планеты. Взрывы, ураганы и открытия – все становится известным, ничего не скрыть. Опыт заграничных путешествий стал доступен не только мировой элите, но и обычным гражданам. Около 800 000 наиболее талантливых китайцев учатся за границей, 300 000 человек из них обучаются в США. Подумайте вот над чем: нынешний президент Китая и его жена отправили своего единственного ребенка учиться не в альма-матер Си, не в университет Цинхуа, а в Гарвард, который дочь президента окончила в 2014 году. Трудно сказать, возможно ли примирить взгляды нового поколения «интернационалистов» с традиционными, националистическими или популистскими воззрениями большинства их сограждан. Поиск способов, какими интернационалистское восприятие мира может перерасти в новые формы сотрудничества, остается одной из наиболее интригующих перспектив[725].

Заключение

…если кто захочет исследовать достоверность прошлых и возможность будущих событий (могущих когда-нибудь повториться по свойству человеческой природы в том же или сходном виде), то для меня будет достаточно, если он сочтет мои изыскания полезными.

Фукидид, «История Пелопоннесской войны»

Преподавая на протяжении пяти десятилетий в Гарварде, я наблюдал воочию тысячи блестящих студентов и профессоров. Сотни людей, которым, казалось, суждено было прославиться, разочаровывали, зато сотни других, как будто менее перспективных, добивались успеха. Первые впечатления часто обманывают, а траектории развития изобилуют случайными поворотами.

Примером тому может служить Генри Киссинджер. Когда я начинал свои исследования в Гарварде в 1964 году, он был моим наставником. Киссинджер родился в еврейской семье в маленьком немецком городке, бежал от нацистов, перебрался в Соединенные Штаты Америки, записался в американскую армию, благодаря «закону о джи-ай»[726] поступил в Гарвард и в итоге стал профессором. Было ли ему написано на роду оказаться впоследствии советником президента США по национальной безопасности и вместе с Никсоном спроектировать «открытие» Китая? Любого, кто высказал бы такую мысль в 1940 или 1950 году, сочли бы безумцем. А Билл Гейтс после двух лет учебы бросил Гарвард ради своей страсти к технике, из которой выросла компания «Майкрософт». А Марк Цукерберг, ленивый студент, большую часть времени занимался разработкой онлайн-среды для общения одногруппников – но в итоге, как всем известно, сотворил «Фейсбук».

Как следует истолковывать эти истории? Великие греческие драматурги, например Софокл, чьи трагедии доминировали в литературном ландшафте Древней Греции, считали, что во всем виновата судьба. Так, боги велели Эдипу убить своего отца и жениться на матери. От этой предопределенной участи невозможно спастись. Но Фукидид не соглашался с таким взглядом. Он отстаивал совершенно другую концепцию человеческих дел. Он действительно создал новую научную дисциплину, историю, в которой люди, а не боги были главными действующими лицами. Судьба раздавала карты, но играли ими люди.

В своей книге Фукидид подробно описывает выбор Перикла и его сограждан-афинян, совершенный ими по собственной воле. Различные варианты действий сулили разные результаты. Фукидид воспроизводит и передает нам споры в афинском народном собрании, дабы научить будущих государственных деятелей не мириться покорно с судьбой, а принимать взвешенные решения. Афинянам вовсе не требовалось воевать со Спартой в 430 году до нашей эры. Фактически почти половина собрания проголосовала против союза, заключение которого привело к войне. Мог ли тот же Перикл, который вел переговоры о тридцатилетнем мире, не предвидеть конфликта между Коринфом и Керкирой и принять меры к его улаживанию еще до начала войны?

После Первой мировой войны германский канцлер Бетман-Гольвег пытался снять с себя ответственность за действия кайзера и заявлял, что война между Германией и Великобританией была делом случая. Но более здравомыслящий государственный деятель, вроде Бисмарка, мог бы найти способ заключить тайный союз с Россией или, возможно, даже достичь соглашения с Великобританией и предотвратить конфликт.

В 1936 году Гитлер нарушил Версальский договор и угрожал Европе ремилитаризацией Рейнской области. Отправь Великобритания и Франция свои воинские подразделение войск для соблюдения договора, за что энергично выступал Черчилль, немцы бы отступили, немецкие генералы (которые решительно отвергали безрассудный шаг Гитлера) могли бы свергнуть своего канцлера – и Вторая мировая война никогда бы не началась.

Кубинский ракетный кризис олицетворяет собой наиболее яркий пример – и из него можно вынести урок, наиболее актуальный для нынешних отношений между США и Китаем. Из истории шагов, предпринятых Соединенными Штатами Америки и Советским Союзом, нетрудно составить десяток сценариев, которые могли бы закончиться взрывом атомной бомбы над Вашингтоном или Москвой. Например, турецкий или немецкий пилот самолета НАТО «F-100»,