Евгеньевича, рассмеявшись, и мы снова поцеловались. Чёрт! Никогда не думал, что буду так счастлив, женившись.

— Именно. Вот я эту «водную дорогу» и рассматриваю. Контокки — это же, по сути, большой ручей, а не река. Потом она впадает в Лувозеро, из него новая река, снова озера и реки, пока не добираемся до реки Чирко-Кемь. Вот на них есть три порога. Как думаешь, если месторождение стоящее окажется, разрешат нам электростанции на этих порогах поставить, чтобы руду в сталь переделывать, как я обещал?

— Куда ж тебе ещё-то, жадина? И так нахапал девять электростанций, хочешь до дюжины довести?

— Ну почему только до дюжины? Если получится, я и больше ГЭС на Кеми поставлю! — ухмыльнулся я.

И голосом домовёнка Кузи сказал, сильно окая:

— Я не жадный, я домовитый! У меня заранее всё посчитано! Каждый киловатт!

— Верю! Тебе верю! — серебряным колокольчиком рассмеялась она. — И это хорошо, что ты не жадный. Разрешат они, не сомневайся. Но придется поделиться.

— С чего это? — для вида насупился я. Хотя и сам понимал, что делиться придётся. «Крыша», мать её! И «административный ресурс».

Но Натали объяснила совсем иначе.

— Наших вложений там пока тридцать три тысячи рублей всего. Считай, что почти ничего! А вот новый завод по стали пробить — дело немалое. Усилия, которые придется приложить, стоят куда дороже. Вот и стоит оценить их, а не радоваться, что удачно всех объегорил да себе одному захапал. Больше проблем получишь! Опять же разрешения на строительства ГЭС тоже «пробивать» придётся. Так что лучше сразу предложить поделиться. Потом и доверия в партнерстве больше будет!

* * *

— А я говорю, не по-людски так! — надрывался здоровенный Архип Малой. — Лишил ентот самый Воронцов нас пропитания, забрал волоки себе, так пусть компенсацию платит! Чтобы было, на что свое дело в городе открыть!

Полсотни примерно бывших уже «волочевых» шумно одобрили высказывание вожака!

— Верно! Пусть денег даст! Тысяч по десять хотя бы! — заорали на разные лады, переглядываясь и мысля, как они эти большие деньжищи прокутят.

— Да с чего ему с вами делиться? — холодно спросил Стани́слав Свирский. Они уже почти выполнили поручение дяди. Роберт даже отправился вперед, в столицу, объяснять, что в эксцессе со стрельбой по поезду Великого князя нет их вины. И что «волочевые» стрелять не собирались, их самих спровоцировали нападением. А вот он сидел пока с последними ещё не разбежавшимися «сволочами», приглядывая на всякий случай.

— Волоки вы уже оставили. Бесплатно. И сила за ним!

— Ничего! Вот поплывет он вниз по Сегеже реке, а мы тут как тут, цепью реку перегородим. Придется ему поговорить, вникнуть!

— Не станет он вникать. Уплывет назад в Сегежу, подвезет своих егерей, те вас и разгонят!

— Кошками на цепях зацепим! — не сдавался Малой. — К берегу подтянем! Придётся поговорить!

— У него пулемет, забыли, что ли? Развернется носом к берегу, да расстреляет вас, кто полезет. А остальных похватают примчавшиеся на стрельбу егеря!

— А мы пожечь его пригрозим! Даром, что ли бутылочки-то зажигательные готовили? Так и скажем, мол, или денег давай, или пожжем! И кулемёт свой не трожь!

— Хорошо, пусть даже выслушает он вас и согласится. Полумиллиона-то у него на вас нет! Придется за деньгами посылать, дело это долгое. За это время и егеря вас окружат. Так что опять же не уйти будет. И на что вам деньги тогда?

Тут вперед вывернулся Ахметка Полутатарин и, хитро прищурившись, сказал:

— А мы ждать не станем. Возьмем его женушку, а самого за деньгами отпустим. В городе говорят, он её страсть как любит. И миллиона не пожалеет, если что! А там вот ты, умник, и придумаешь, как нам её так на деньги обменять. А мы тебе за это долю дадим.

Станислав улыбнулся. В таком виде план указаний дяди не нарушал. А отомстить Воронцову, взять реванш и заработать денег — идея стоящая!

— Что же, и придумаю! — задорно ответил Свирский. — Только это непросто, поэтому уговор такой! Первое: вам по десять тысяч, а что сверху сумею взять — моё будет!

— Не подавишься?

— Так ведь, может, и ничего не сумею, верно? Баба-то у вас будет, так что вы-то своё получите!

— А второе?

— Сегежа — речка маленькая, стража по берегу быстро прискачет. Мы в другом месте нападем, которое я придумал. Так что командовать пока я буду. Тогда и денежки заработаете. Годится?

Ватажные молча смотрели на Архипа Малого.

— Годится! — угрюмо ответил тот и сплюнул. — Командуй, барин!

* * *

Нас выручило соблюдение собственных инструкций. Вдоль всех бортов продолжали ставить мешки или ящики с разными грузами. Совмещали нужные перевозки и «эрзац-блиндирование». И, пока берега были на расстоянии выстрела из «берданки», сидели в трюме. Поэтому обстрел не задел ни машины, ни пассажиров.

Но какая-то умная сволочь подсказала, и нападающие буквально изрешетили вынесенные на палубу конденсаторы пара. Конденсаторы «завоздушились», и вторая ступень, в которой давление было ниже атмосферного — вслед за ним. И машина встала!

Мы только-только вошли в реку Выг и направились вверх по течению, так что при застопорившейся машине нас понесло кормой вперед к островку, на котором и была засада. И в этом и состояла наша проблема! Пулемет стоял на носу и смотрел вперед. Прорваться к нему, не поймав пулю, было нереально. Да и толку? Развернуть его в сторону нападавших можно было только вместе с корпусом баржи. Капитана и матроса, стоявших на палубе перед началом атаки, подстрелили в самом начале, из команды остался лишь машинист.

— Натали, спрячьтесь получше! — первым сориентировался Семецкий. — Юрий, помогите мне этот вот ящичек на палубу поднять! Попробую, укрываясь за ним, добраться до носа и бросить якорь. Остальные — прикрывайте огнём!

— Лучше кормовой — серьёзно поправил его Александр Михайлович. — Тогда нас развернет носом к острову, сможем задействовать пулемет. Да