Хотя он все еще бесит, потому что проник в мою жизнь так быстро и так глубоко, даже не спросив. Границы, которые я много лет не позволял переступать, Лайт, сам того не зная, просто стер.

– Тебе так нужны твои границы?

– С ними легче жить.

Мара какое-то время молчала после его признания, а потом вызвалась повторно наполнить его стакан.

– Ты всегда встречался с девушками конкретного типа, Вонграт. Потому что такие не представляли для тебя опасности. Ты знал, что не сможешь полюбить их; что останешься с ними отстраненным в эмоциональном плане. Иногда даже в физическом. Так тебе удобно и легко. Ты ненавидишь привязываться.

Нуждалась ли эта правда в ответе? Отрицать же не имело смысла.

– Ты старался не испытывать сильных эмоций к людям. Тенденция твоего выбора прослеживалась, и я понимала ее. А тут внезапно отец привел какого-то парня к вам домой, тем самым сделав его твоим врагом. Но ты ведь и ненависть к другим едва ли испытывал, поскольку всю ее истратил на своего отца. Даже у тех, кто пытается все просчитать и держать под контролем, случаются просчеты, не зависящие от них. И, кажется, Пи’Лайт – тот самый просчет, который разрушил механизм твоей жизни. Шестеренки больше не крутятся в привычном режиме. – Мара умела тонко подмечать детали и лучше него самого облекла его чувства в слова.

– Это очень… неудобно, – выдавил Мин.

– Пфф, даже я устаю от того, что слишком просто получить. Ты же знаешь, как это работает: всегда хочется того, до чего руки не дотягиваются.

– Но с чего вдруг мне хотеть его? Того, кого привел отец. Он как мой отец. Только версия с сердцем.

– Нужно выпить за твою внезапно открывшуюся бисексуальность! Welcome to the club[49]! Как же мне хочется увидеть лицо доктора Вонграта, когда он узнает эту новость. Вот умора будет!

– Давай без твоих извращенных фантазий. – Мину было не до сальных комментариев и насмешек подруги.

– Ладно, прости, – Мара вытянула руки в вай. Она могла быть серьезной, но редко показывала эту сторону. – Так ты говоришь, что тебя не просто влечет к нему, и это настоящие чувства?

– Откуда мне знать, настоящие они или нет? – бросил он раздраженно.

– Иные бы не заставили тебя здесь сидеть и обсуждать это. Ладно, что случилось после вечеринки?

Мин вкратце пересказал случившееся в отеле и всю последовавшую за этим неделю.

– Тебя динамят? Хм, а Пи’Лайт крепкий орешек.

– Похоже, первая школьная любовь отбила у него желание повторять этот опыт.

– Он целовал тебя в ответ, значит ты привлекаешь его. Даже если на уровне пьяного поцелуя. Да и мы оба знаем, что ты хорош собой, богат и умен. Да, у тебя гадкий характер, но типаж холодных засранцев привлекает. Поэтому ты так успешно и выполнял каждый заказ. На парней это тоже действует. Они на тебя часто клюют.

– Лайт другой. Он весь в себе.

– Так похоже на кое-кого. Вот только ты при этом окружаешь себя толпой.

– Он поглощен целью стать врачом и помогать людям, а я слишком хорошо знаю таких людей.

– Не все люди медицины похожи на твоего отца. И ты сам сказал – он не раз тебя выручал. Думаю, твой Пи’Лайт страдает «комплексом спасителя». И если скажешь, что умираешь без его любви, он охотно исцелит тебя.

– Я не влюблен и не умираю.

– Не мне тебя учить, как врать. С каких это пор ты такой принципиальный? Ну тогда ты попал, Вонграт!

– Я не просил этого. И не представляю, как все это будет и зачем вообще мне сдалось!

– Мне самой не верится, что я это говорю, но… может, просто будешь честным?

Истина всегда проста. Это люди слишком сложны, чтобы ее принять. Ибо честность требует от человека довольно многого. Опасно раскрывать душу и давать возможность ранить себя. Особенно тем, кто уже изранен.

– Я не знаю, в чем заключается эта честность.

У Мина не было честных отношений, в которых он действительно открывал бы сердце. Все его бывшие девушки являлись отвлечением от основных проблем. Он прятался с ними и прятался в них. Предпочитал утолять голод подростковых гормональных всплесков вместо того, чтобы думать о разрушенной семье. И теперь он не знал, чего страшится больше: того, что Лайт откажет или что ответит тем же.

– Не нужно открываться всему миру. Откройся одному конкретному человеку, этого будет достаточно, – мягко, но решительно подытожила подруга.

Мин хотел бы попробовать. Впускать людей в свою жизнь, тем более когда те лучше его самого, – в теории звучало не так и ужасно. В Лайте было столько всего, до чего ему хотелось дотянуться. То, чего Мин лишился: доброта, жертвенность, вера в людей, преданность семье, любовь к выбранному делу.

Да, у него было много достоинств. Но они носили поверхностный характер: внешность, богатство, статус, манеры. Он также умел обманывать, развлекаться, дерзить, жить бездумно, откладывать проблемы на потом и избегать ответственности. Все это помогало выживать, но не делало его человеком, которым можно гордиться.

Равита Вонграта волновало только одно – чтобы сын продолжил его дело и ничего не испортил. Отца можно понять. Однако Мин жаждал, чтобы и его хотя бы иногда кто-то понимал. Или спросил, чего он хочет.

В их семье не искали компромиссы, лишь обязательства, которые нужно выполнить. Мин уже свыкся с непосильной ношей, идущей в комплекте с фамилией Вонграт. Тем не менее решил, что в вопросе чувств попробует найти компромисс. Баланс, который поможет выживать и дальше. Потому что стоило признать – с Лайтом жилось лучше, чем до него.

Но две следующие недели докторишка был занят больше обычного. Тот практически не бывал дома, да и Мина вовсю поглотила финишная прямая – дипломный проект. Поэтому он решил, что разговор между ними состоится после выпуска, когда всей этой суете придет конец.

Внезапное появление отца на выпускном оторвало от мыслей о Лайте. Стало тоскливо, когда он подумал о своей жизни. Впервые за долгое время Мин позволил себе мысль: «Хочу, чтобы здесь была мама». Радостные семьи вокруг поспособствовали этому.

Мину вспомнился школьный выпускной. Тогда его все еще снедала злость. Он не плакал, нет; он пошел на вечеринку и пил до тех пор, пока не лишился способности думать. А сейчас горе было более зрелое, оттого ощущалось сложнее.

Спустя приблизительно час ему позвонили. На экране высветилось имя Лайта.

– Да?

– Кхун Равит хочет, чтобы мы поужинали с ним в честь нашего выпуска.

– Я отмечаю с одногруппниками. Разве ваша группа никуда не собирается?