за собой Кемперфилда. Но тот, безучастный ко всему, даже не старался спастись. Джо не разглядел, что случилось с Мейсоном. Он только вдруг увидел, как тот показался из груды рычащей собачей кучи, залитый кровью, с наполовину содранным скальпом, и мощным последним рывком рванулся к парапету. Огромный черный дог прыгнул ему на спину и вновь повалил на пол. Еще мгновенье — и Мейсон скрылся под собаками навсегда.

Вторая волна собак накатила на Рэма, потеряно стоявшего в центре бункера. Он даже не пытался сопротивляться. Первым на него прыгнул обезумевший от вкуса крови ротвеллер. Челюсти сомкнулись на плече Кемперфилда, и тот вздрогнул от боли, недоуменно глядя на собаку, повисшую на нем.

Джо увидел, как с полдюжины псов повалили Кемперфилда, а остальные набросились на него. И тут он ощутил в руке «берету» Мейсона, которую подобрал Стив. Собаки безудержной лавиной все прибывали и прибывали. Стравински стрелял в этих тварей очередями, но большой пользы это не принесло. Пистолет Стива замолк: по-видимому, кончились патроны. В «берете» оставалось еще несколько пуль, и Джо замер в растерянности.

Кемперфилда уже невозможно было узнать, когда он неожиданно вынырнул из гущи собак. Ободранное, залитое кровью лицо было повернуто к Стравински. Почти полностью откусанная щека свисала на коже, болтаясь из стороны в сторону кровоточащей раной. Носа не было. На лице Рэма жили только глаза, и они в упор уставились на Стравински в беззвучной мольбе о последнем одолжении.

Словно в дурном сне Джо медленно поднял руку с «беретой». Тщательно прицелился в эти широко открытые молящие глаза и нажал курок.

⁂

Джо судорожно отвернулся. Стива не было — побежал звонить в полицейский департамент. Значит того, что произошло, никто не видел. Он тщательно вытер рукоять «береты» и выбросил пистолет собакам. Потом вышел, затворив за собой дверь, не в силах слышать дольше это рычание и жадный визг.

Стравински, как во сне смотрел на этот белый пляж и далекие гребни волн, бесшумно снующие по океану. Навстречу ему бежал Стив.

— Шеф, отряд уже выслан. Этих тварей перестреляют через 10 минут. Я осмотрел все двери. Ни одна из собак не спасется.

Джо с удивлением смотрел на О’Келли. Казалось, перед ним стоял другой человек. Сдержанной холодности не было и в помине. Жизнерадостный азарт сверкал в его глазах, всецело управляя мимикой лица, несмотря на усталость и нервное напряжение.

— Стив, послушай, «береты» в моих руках не было, ее отстрелял до последнего патрона Мейсон… Ты меня понял?

О’Келли резко повернулся к Джо. Он понял все и молча кивнул.

— А теперь, парень, расскажи, как ты здесь оказался, — яркий солнечный свет и свежий воздух постепенно привели Стравински в себя.

— Ничего особенного в этом нет, сэр. Просто расследуя эти случаи, я пришел к выводу, что Кемперфилд замешан. Я вышел на собачий тотализатор и знал, что там происходит. Но все это было так фантастично, что я не понимал, как воспользоваться информацией, и уже подумывал оформить все эти дела, как простые исчезновения, от греха подальше. Тем более, что никто против не возражал. Но после этих Брайанов все круто изменилось.

Когда Кемперфилд назначил вас моим шефом, я решил, что вы его человек и просто следил за событиями. Вы приказали мне ждать вашего звонка, и я добросовестно весь день ждал. Потом не выдержал и решил последний раз понаблюдать за этим собачьим клубом. Я видел, как вас привезли связанным6 и мои последние сомнения о том, кто вы — друг или враг — улетучились. Когда я пробрался внутрь клуба, там никого не было. Я шел на лай собак и обнаружил Мейсона, стоящего с «беретой» наготове. Я целился в голову, сэр, но почему-то попал в колено. — Стив густо покраснел. — Остальное вам известно.

Джо похлопал О’Келли по спине:

— Если хочешь хорошо стрелять, надо чаще это делать на стрельбище и из чего-нибудь получше, чем это. — Стравински презрительно скривил губы, кивнув на пистолет Стива. — Эти полицейские «бульдоги» дрянная штука.

О’Келли широко улыбнулся.

— И почаще улыбайся, сынок. Тебе это идет…

Джо отвернулся от О’Келли и побрел усталой прихрамывающей походкой от этого места, где так замысловато сплелись для него узоры судьбы.

Полицейские уже прибыли. И в здании то тут, то там, раздавалась автоматная очередь, прерываемая воем и предсмертным визгом. Приехавший вместе с оперативной группой старший инспектор, кинулся было звать Стравински, однако Стив вежливо, но уверенно остановил его.

Прежде чем начать свой доклад инспектору, О’Келли в последний раз бросил взгляд на удаляющегося и сразу как-то постаревшего Джо Стравински, и в этом посуровевшем взгляде читались радость и восхищение…

«Чатерстоун Дейли Ньюс»

«… расследование скандального преступления, потрясшее Чатерстоун своей беспрецедентной жестокостью, продолжается. Тем не менее, дело принимает все более конкретные очертания. Полиция отказывается выдавать полную информацию о деле, поскольку оно приобрело межнациональное значение, и к нему подключилось Федеральное Бюро Расследования, взяв дело под свое ведомство. Однако по имеющимся у нас сведениям детективы Джо Стравински и Стив О’Келли, непосредственно принимавшие участие в блестящем раскрытии этого преступления, были вызваны в Вашингтон для дачи конфиденциальных показаний…

… Нам удалось поговорить с детективами после их приезда из Вашингтона и выяснить окончательно, как выглядел финал этой кровавой драмы… Покойный шериф Рэм Кемперфилд, с которым непосредственно сотрудничал Джо Стравински, был застрелен Билом Мейсоном на месте, прежде чем детектив Стив О’Келли успел подстрелить самого Мейсона. После чего, Мейсон раздираемый собаками-людоедами, уже не в состоянии был спастись…»

«Морнинг Ньюс»

«… за выдающиеся заслуги в деле собак-людоедов Джо Стравински было предложено место шерифа в Чатерстоуне. Однако детектив Стравински, выразив благодарность полицейскому управлению, отказался от предложенной должности, сославшись на возраст и усталость. Он отметил, что в департаменте есть много молодых и честных полицейских, которые своим рвением и упорством могут принести гораздо больше пользы городу, чем он сам…

«Чатерстоун Дейли Ньюс»

«… Вчера заместитель шерифа Стив О’Келли на выборах мэра Чатерстоуна заявил, что продажные полицейские должны стать казуистикой в истории нашего города, и делается все возможное, чтобы каждый гражданин Чатерстоуна был уверен, что человек в форме, к которому он обращается, его защитник, а не тайный враг! Ну что ж, поживем — увидим…»

Пасадена, 1992 г.