к широкой спине шефа. — Роба я уделал в машине, сэр. Он даже ничего не успел толком сообразить. Шутил, веселился — конец, мол, легавому пришел. Думаю, его роль в охоте была небольшая. Если бы наш «фараон» не стукнул легавого по башке, кто знает, как бы все обернулось. — Слим сделал паузу, потом просительно посмотрел на спину Мейсона. — Сэр, может собакам дать поесть, проголодались очень?

Мейсон молча кивнул, резко повернулся и решительно вышел из подвала, не обронив ни слова.

⁂

Бетонированный пол излучал могильный холод. Слим стоял неподвижно и наблюдал, как наполняется резервуар с серной кислотой, как медленно-тягуче пары испарений блуждают по поверхности раствора. Смотритель передумал. Он решил сначала приготовить резервуар с кислотой, а потом накормить животных. Надо было спешить, и резервуар должен был быть готов в любую минуту поглотить обличающие останки.

Вдруг дверь неслышно отворилась, и в проеме показался Мейсон с респиратором на лице. Он достал «берету» и молча выстрелил в Слима. Громкий выстрел взорвал тишину помещения. Смотритель судорожно сдернул с лица респиратор, его округлившиеся глаза уставились на маленькую дырочку с левой стороны груди. Потом он последним усилием воли вскинул голову и посмотрел на Мейсона. Вопрос, удивление, но не страх читались в его все более мутнеющем взгляде.

С громким всплеском Слим упал в уже наполнившийся резервуар. Мейсон подошел к кромке и глядел, как все расплывчатей становятся черты лица Слима под воздействием кислоты, и как бесшумно превращается тело в бесформенную массу, смешиваясь с тканью одежды.

Не выпуская «береты» из рук, Мейсон вышел из подвала и прошел к своему кабинету. Там он смотрел, как догорают остатки документов в камине, затем подошел к своему столу и еще раз проверил все ли он уничтожил.

Мейсон недолго пробыл у себя. Он прошел к вольерам и некоторое время смотрел на беснующихся животных. Затем с усилием дернул за рычаг в стене. Двери всех клеток одновременно с нестройным лязгом взлетели вверх, открыв собакам доступ в коридор, ведущий туда, где сидели Джо Стравински и Рем Кемперфилд. Через мгновение коридор запестрел животными. То здесь, то там вспыхивали драки, и свора нападала на побежденного, раздирая того в клочья. Рычание, визг, крики боли, предсмертные хрипы слились воедино, образуя кошмарную какофонию смерти. Клетка с собаками, предназначенными для спарринга, опустела мгновенно. Они первыми были растерзаны обезумевшей сворой.

Мейсон смотрел на этих существ, явившихся как будто из ада. С жесткой ухмылкой и в нервном свете мигающей сигнальной лампочки он сам казался посланцем дьявола. Ему незачем было спешить. Мейсон медленно протянул руку к рычагу, отпирающему дверь в бункер. В здании кроме троих мужчин не было никого, и он мог выйти через систему парапетов, идущих незаметными дорожками по стенам почти через все помещения. Оставалось только открыть дверь для собак, а самому воспользоваться парапетом, ведущим через арену наружу. Те двое бессильны что-либо сделать против сотни взбешенных от крови псов. Тем более, что один из них связан, другой почти умалишенный. Мейсон мог пристрелить их обоих, но отказать себе в удовольствии посмотреть хоть краешком глаза на мучения легавых он не мог.

В кармане у него лежал заграничный паспорт на имя Сержа Литмана и билет в Иоханесбург. И Литман решил доставить последнее удовольствие Мейсону, прежде чем тот навсегда станет тенью в бесконечных списках полицейских архивов. Мейсон с усилием потянул на себя страховочный рычаг, и дверь в бункер распахнулась. Сверху он видел спины собак, злобно мечущихся между клетками и грызущихся друг с другом. И вся эта обезумевшая от крови свора лавиной устремилась в отворенную дверь. Мейсон, не спеша, прошел по парапету в бункер, куда устремились собаки.

⁂

Руки и ноги затекли и онемели. Не обращая внимания на адскую боль при каждом движении, Джо тщетно пытался пошевелиться, стараясь растянуть туго стягивающие ремни. На кистях кожа ремней увлажнилась от пота и, как показалось Стравински, чуть ослабла. Но это все равно не давало никакого шанса спастись. Рядом монументом скорби застыл безмолвный Кемперфилд. Джо уже перестал обращать на него внимание. Он осмотрел бункер и не обнаружил для себя ничего утешительного. Огромное длинное помещение, на одном конце которого они находились, служило чем-то вроде склада. В дальнем конце виднелась металлическая дверь, которая, по-видимому, была надежно закрыта. По всему периметру бункера шел парапет, напоминающий навес, сваренный из толстых прутьев. Он даже не имел перил. Парапет находился почти на высоте человеческого роста. Но это ровным счетом ничего не меняло, пока он был связан. Неожиданно дверь бункера распахнулась, и Джо инстинктивно напрягся в ожидании нового рокового поворота событий.

Вдруг сверху до него донеслись звуки шагов. Стравински поднял глаза. На парапете стоял коренастый человек, с интересом изучающий его колючим взглядом светлых глаз. Джо стало не по себе от этого пронизывающего взгляда. С любопытством глядя на Стравински, человек медленно достал «берету», но так и остался стоять, сжимая рукоять пистолета.

— Мейсон, — шепот Рэма вывел Джо из оцепенения. До того безразличный ко всему, Кемперфилд закинул голову наверх. В направленном на Мейсона взгляде шерифа полиции читался суеверный ужас. Словно молящийся, Рэм фанатичным шепотом повторял одно и то же слово, заворожено глядя на Мейсона. Стравински с трудом оторвал взгляд от Кемперфилда, другого в этой новой ипостаси, и посмотрел на человека с парапета, зловеще застывшего в ожидании чего-то.

Что-то заставило Джо бросить взгляд на отворенную дверь. Его передернуло от неожиданности и ужаса. Теперь он понял, чего ждал человек на парапете! Из глубины комнаты в дверь, не спеша и неуверенно осматриваясь, входили огромные псы, то и дело, скалясь и ощетиниваясь. В неровном мраке они казались темными тенями, пришедшими с того света за положенной им душой.

Джо с ужасом обреченного смотрел на этих посланцев смерти. На мгновение воцарилась мертвая тишина, и Стравински было слышно только дробное цоканье сотен когтей о бетонный пол. Этот тихий вкрадчиво-неровный звук был ужаснее самой громкой канонады.

Вдруг пугающую тишину бункера разорвал звук выстрела. Стравински инстинктивно дернулся, и лицо его перекосило в ожидании неминуемой боли.

Вначале он не понял, что произошло. Только сверху начал медленно падать Мейсон, обхватив руками размозженное колено. «Берета» со стуком ударилась об угол стального ящика и отлетела в сторону. С парапета метнулась тень. И в ту же секунду растрепанный О’Келли уже перерезал ремни, стягивающие Стравинского.

⁂

Мейсон отвлек собой собак. Первая волна разъяренных животных кинулась на него, задержавшись на несколько мгновений. Этого оказалось достаточно, чтобы О’Келли и Джо влезли на парапет.

Стравински пытался тащить