Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тогда он был одним из тех героев, которые считали, что создают новый мир, и только они способны сделать его правильным и справедливым. Он служил в отряде «К-9», засекреченном Британской разведкой и созданном ею для специальных заданий. Теперь навряд ли кто знает и помнит об этом отряде, но тогда на него возлагались особые надежды.
Отряд «К-9» был создан для выполнения заданий при помощи специально выдрессированных собак. Собаки подбирались самые разные и породистые, и беспородные — главным условием был интеллект животного и склонность к той или иной работе. А работа была разнообразная: собаки «камикадзе» попадали в нужные дома (кто же откажет маленькой ласковой беспризорной собачке в остатках от обеда) и взрывались, разнося в клочья идеологических врагов и их приспешников; собаки «слухачи» вертелись у ног предполагаемого диверсанта, записывая разговоры; собаки бросались под танки, собаки вынюхивали бомбы, собаки охраняли арестантов, терзая их, вырывая у них признания… И для каждой функции требовалась особая собака — особого экстерьера, характера и способностей. И все это делал инструктор специального отряда «К-9» Слим Хендерс — крутой и безжалостный, сильный и уверенный в себе. Человек, знавший ради чего живет и работает на этой земле. Но закончилась война, отгремели праздничные фейверки с обязательными парадами победы. Хендерс с легким сердцем попрощался с Войной и устроился работать в Лондонский Зоопарк. И вдруг он обнаружил, что никому не нужен в этом бурлящем, обновленном его усилиями, мире. То, что создавал он и его товарищи, вдруг стали использовать какие-то скользкие типы, никогда не нюхавшие порох, но зато хорошо умеющие продавать и покупать, быстро пересчитывать деньги своими липкими пальцами. Типы, которые даже позволяли себе насмехаться над ним и его товарищами по оружию, пока что в тайне. Они разъезжали в лимузинах, имели роскошных женщин, посещали шикарные рестораны, а он убирал навоз из-под слона под придирчивым взглядом главного смотрителя и получал свои гроши.
И вдруг он понял все! … Он понял, что все сделанное им, оказалось бессмысленным, поскольку его кровью и потом воспользовались другие — жадные, коварные, неумолимые…
Он понял, что зря проливал свою и чужую кровь и переделать мир не удалось, разве что в худшую сторону. И он запил. Ушел с работы, и падение его было неминуемым и даже желанным для него самого. В такой момент ему и повстречался Мейсон — уверенный и холенный. Мейсон нашел его сам, окинул критическим взглядом и, как бы разом поняв все, что происходило в душе Слима, предложил работу, за которую тот взялся с удовольствием и со всем рвением, на которое был способен. Для Мейсона он был находкой благодаря своим знаниям и навыкам, для него Мейсон был спасательным кругом в зыбком океане человеческих помоев, созданных его же собственными руками…
⁂
Билл Мейсон нажал на кнопку селектора, чуть наклонился над столом и ровным голосом произнес:
— Заходи, Роб.
Дверь медленно приоткрылась, и в кабинет вошел рослый мужчина, лет тридцати пяти. Его черные волосы еще больше подчеркивали нежную белизну кожи, напрочь лишенную намека на загар. Между тем это было единственное женственное в этом человеке. Стройное, атлетически сложенное тело, четко выверенные движения говорили сами за себя, а мощно развитая мускулатура, которую не смогла скрыть даже рубашка свободного покроя, железным панцирем покрывала почти идеальные пропорции. Черные глаза мужчины хищно поблескивали сталью из-под длинных изогнутых ресниц. Его лицо можно было бы назвать красивым, если бы не угрюмый и одновременно остекленевший взгляд убийцы, напрочь отбивающий всякое желание рассуждать о красоте применительно к нему. Он медленно прошел к столу и уселся без приглашения.
Я не для того вытащил тебя из тюрьмы, Роб, чтобы ты так грязно работал. — Спокойно начал Мейсон. — Это уже третья твое дело, которое ты испортил. Первым был нищий — я тебя простил. Второе — эта шлюшка. В третьем деле ты превзошел себя. — холодные серые глаза вопрошающе уставились на Роба.
Роб знал истинную цену этому спокойствию шефа и поэтому внутренне напрягся. Неприятный холодок предательской рябью пробежал по спине. У него, видавшего виды за свою неспокойную жизнь, этот человек вызывал даже не страх, а чувство близкое к панике.
— Сэр, в случае с нищим было приказано просто предупредительно напугать легавого, чтобы не совался не в свое дело…
— Да, но не было приказа оставлять в подарок ему пальца этого борова. — Раздраженно прервал Мейсон.
— И, тем не менее, сэр, это ему мало что дало. В деле со шлюшкой нам было поручено просто узнать, что эта сучка напевала легавому все эти пять дней. Но она ничего конкретного нам так и не рассказала, то ли была под кайфом, то ли напугана очень. И вы, сэр, приказали по телефону забрать ее…
— Запомни, Роб, я тебе никогда ничего не приказывал, — голос Мейсона угрожающе зазвенел.
Но Робу было не до тонкостей. Надо было оправдаться, и он, слегка поморщившись, продолжал.
— Да, сэр… Нам было просто приказано забрать ее для корма, тем более, что нет более идеального способа исчезновения свидетелей. — Роб льстиво ухмыльнулся. — Но когда мы подтаскивали ее к машине, появился этот проклятый коп. И хотя, сэр, девка была почти труп, Берни, на всякий случай, полоснул ее по горлу, и мы уехали.
— Вам нужно было не убивать девку, — голос Мейсона звучал все жестче и жестче, — а тащить ее сюда. Из-за вас я не узнал, какой информацией владеет легавый. На своей рухляди он бы вас все равно не догнал, а номера вашей машины были залеплены грязью.
Мейсон сделал небольшую паузу, затем продолжал с явной издевкой:
— Ну, я слушаю. Давай дальше.
— Так вот, сэр. — Роб почувствовал, как кровь ударила ему в голову. — Так вот, сэр, когда нам приказали убрать копа, я остался на стреме, а Берни должен был пристрелить его в квартире. Это не должно было занять много времени. Я увидел, как приехал фараон, и стал ждать Берни. Через сорок минут, сэр, я поднялся наверх. Не