Отряд Ретифа все дальше углублялся в горы, и буры не уставали дивиться тому, что видели вокруг. Эта земля была совсем не похожа на привычные им плоские равнины. Повсюду громоздились могучие горные пики. Растительность здесь была более буйной, птицы — более яркими, под ногами росли невиданные цветы. Они все шли и шли — через темно-зеленые леса и безжизненные участки, усеянные белыми скалами, пока не добрались до самой вершины Берга. А добравшись, бросили взгляд вниз и наконец-то узрели Землю Обетованную. Это был самый прекрасный пейзаж из всех, что они видели когда-либо! Изобильные пастбища террасами сбегали к далекому морю. Местами они перемежались пологими холмами и лесистыми долинами.

В то время на побережье Дурбанской бухты стояли жалкие развалюхи, в которых жили те самые англичане, о которых писал Ретиф. История их странствий способна затмить злоключения Робинзона Крузо. В свое время они приплыли сюда, чтобы торговать слоновой костью и всем остальным, что найдется в этой стране. Постепенно к ним прибились разрозненные группы местных жителей, которые воспринимали белых как своих вождей (чуть ли не божественного происхождения). Помимо англичан в этом же районе обреталось несколько американских миссионеров, приплывших сюда в 1834 году из Бостона. Это была та самая группа, от которой откололся мистер Уилсон со своей женой и двумя товарищами.

Маленькая община английских торговцев встретила Пита Ретифа с распростертыми объятьями. Их несказанно обрадовала перспектива установления бурской республики. Они уже несколько лет умоляли правительство предпринять хоть какие-то шаги в отношении Наталя, но все безрезультатно. И вот наконец-то хоть какие-то христиане взялись колонизировать здешние земли! Как и в старину на Зуурвельде, англичане и голландцы отлично поладили в отсутствие правительственных чиновников с их обременительными и бессмысленными постановлениями. Причина, полагаю, в том, что этих людей волновала не Политика с большой буквы, не Экономика или Филантропия, а единственно Южная Африка.

На общем собрании решили, что прежде всего Ретифу следует заручиться поддержкой Дингаана, вождя местного зулусского населения. Если верить воспоминаниям современников, то человек этот был сущим монстром, к тому же обладавшим неограниченной властью. По одному его слову людей обрекали на жуткую, мучительную смерть, а Дингаан наслаждался видом их агонии. Как-то раз один белый торговец подарил ему увеличительное стекло, и с тех пор в солнечную погоду Дингаан развлекался тем, что прижигал руки своим слугам. И поверьте, это было одно из его самых безобидных развлечений.

Вот на встречу с этим-то чудовищем и отправились Пит Ретиф и его спутники. Резиденция Дингаана располагалась на холме в шестидесяти милях от Дурбана и носила звучное название Умгунгундхлову, что переводилось как «Место слонов». Оставив свои вагоны на берегу Тугелы, буры переправились через реку и двинулись к королю зулусов. В качестве переводчика с ними ехал один из местных англичан, человек по имени Томас Холстед. Когда путешественники приблизились к столице Дингаана, взору их предстал целый город. Сотни круглых, крытых соломой хижин, выстроенных ровными рядами с почти военной точностью, образовывали приблизительный овал, занимавший всю вершину холма. Часть хижин (они выглядели выше других) использовали для хранения военного обмундирования — ассегаев, щитов и меховых накидок, — чтобы оградить их от непрошенного вторжения полчищ муравьев и прочих вредоносных паразитов. В центре поселения располагалась площадь, где обычно проводились ритуальные танцы и воинские упражнения. Поблизости стоял Большой дворец — высокая круглая хижина диаметром около двадцати футов, свод которой поддерживали двадцать два шеста, покрытых бисером. Здесь-то и расположился тиран Дингаан в окружении своего гарема из сотни жен и многочисленной зулусской гвардии. Каждое из воинских подразделений обитало в отдельной «казарме» и имело собственные цвета боевого облачения.

Соседний холм был известен под названием Хломо Амабуто, то есть «холм воинов», но главным его предназначением было служить местом казни. Эта местная Голгофа представляла собой жуткое зрелище: поскольку казни случались чуть ли не ежедневно, а трупы не убирались, здесь всегда было полным-полно стервятников. Разжиревшие сверх всякой меры птицы сидели по скалам в ожидании очередной жертвы. Да уж, малоприятное местечко! И я не завидую английскому миссионеру, преподобному Фрэнсису Оуэну, которого Дингаан поселил как раз напротив Хломо Амабуто. Остается лишь восхищаться мужеством этого человека — в прошлом выпускника кембриджского Сент-Джонс-колледжа и викария Нормантонского прихода в Йоркшире, — который, следуя христианскому долгу, приехал в Африку и попал в самое логово кровавого тирана. Еще большего уважения заслуживает отвага сопровождавших его женщин — жены миссионера, его сестры и белой служанки.

Бурам пришлось два дня дожидаться аудиенции у Дингаана. Лишь на исходе третьего дня они были допущены пред светлые очи зулусского короля. Дингаан поразил их прежде всего своими габаритами. Огромный, тучный зулус сидел на стуле, вырезанном из цельного куска дерева, в странном головном уборе с вуалью и тонкими кисточками, скрывавшими лицо. Со всех сторон его окружали черные жены и советники. Последовала долгая пауза, в течение которой король разглядывал Пита Ретифа. Потом он заговорил. Первыми его словами были: «Ты слишком мал для настоящего бура» (Ретиф и впрямь не отличался высоким ростом); затем он обвинил белых пришельцев в том, что они якобы угнали его скот. Подобный инцидент действительно имел место в недавнем прошлом — неизвестные люди в европейской одежде увели у Дингаана стадо коров, но буры к этому не имели ни малейшего отношения. Ретиф попытался оправдаться, доказывая, что, скорее всего, угон совершили подданные одного из мелких местных вождей. И тут Дингаан отреагировал с присущей ему сообразительностью. Он предложил Ретифу сначала найти похитителей и вернуть скот, а затем уже вернуться к разговору о земле. Похоже, Пит Ретиф — движимый нетерпением и заботой о людях — был склонен принимать желаемое за действительное. Во всяком случае Оуэн и Холстед куда более пессимистично оценили этот визит к королю. Обещания Дингаана выглядели довольно туманными. Он даже не определил, о какой земле идет речь — не о той ли, которая уже отдана англичанам? Тем не менее воодушевленный Ретиф пообещал выполнить все требования Дингаана.

Он отправил соотечественникам несколько бодрых писем, в которых писал о надеждах на успешное завершение переговоров. Заразившись энтузиазмом своего предводителя, треккеры начали готовить вагоны к переходу через Дракенсберг. В принципе, мероприятие это не представляло особой опасности. Путь был разведан, и пусть спуск в Наталь выглядел достаточно крутым, но буры уже научились справляться с такими проблемами. За время перехода у них пострадал лишь один вагон, у которого порвались цепи. Помимо этого шум привлек к каравану льва, и тот утащил корову из стада. Так или иначе, а треккеры преодолели перевал, и вскоре около тысячи вагонов расположились на западном берегу Тугелы в том месте, где Бушмен-Ривер встречается с рекой Блаукранц.

Ретиф вернулся к своим людям и вскоре во главе коммандо вышел на поиски похищенного стада Дингаана. Буры с честью справились с этой задачей. И в конце января 1838 года — примерно через два месяца после первой встречи с зулусским королем — Ретиф возвращался в Умгунгундхлову, чтобы окончательно скрепить сделку с Дингааном. Его сопровождали шестьдесят шесть европейцев (среди них уже испытанный переводчик Холстед) и около тридцати слуг-готтентотов. Перед собой они гнали обещанное стадо. Несколько бурских ребятишек, в том числе и четырнадцатилетний сын Ретифа, упросили взрослых взять их с собой, чтобы они могли взглянуть на легендарного короля Зулуленда.