В общем-то правильно побоялась. Он и сейчас готов ринуться к ней! Сию же минуту!

Но она-то этого не хочет!

Алик бессильно опустился на кровать.

Тогда была одна причина их расставания – Игорь, которого Татьяна не могла бросить. Теперь свободна она, свободен он, но уже ничего не вернуть. Если бы она хотела вернуть, она сказала бы о разводе. Значит, вопрос закрыт.

Алик криво усмехнулся.

Как это она могла расстаться со своим Игорем, которому всем обязана, который единственный, который долг, семья и все такое прочее?

Женька через неделю едет домой. С ней можно передать Татьяне письмо. Объяснить, сказать, что любит.

Письмо? Это неплохой выход!

Алик взбодрился. Письмо оставляло надежду.

Надежду на что? Он дурак! Все эти годы любить ее одну, сходить с ума, узнав, что она свободна! А ей на это наплевать! Он ей просто не нужен!

И все-таки письмо он напишет. А вдруг?

Алик так и не написал письма. Даже не попытался. Он только в уме складывал строчки, но все казалось глупым и банальным. Он не умеет объясняться в любви письменно. Он вообще не умеет объясняться в любви.

– Жень! – крикнул он из коридора. – Бросай свою уборку! Мы опоздаем в аэропорт!

– У вас как в берлоге, дядя Шура! – откликнулась Женька из его комнаты. – Сейчас! Уже заканчиваю!

Алик заглянул к ней. Она вытирала пыль с его письменного стола и передвигала с места на место ту летнюю фотографию. Алик вспыхнул, будто она разгадала его тайну, подскочил, схватил на лету ее руку с пыльной тряпкой и крикнул:

– Не трогай стол!

Женька удивленно посмотрела на него и обиженно выдернула руку. Потом сердито качнула головой. Точь-в-точь как Татьяна. Алик смутился и добавил, оправдываясь:

– Я не люблю, когда трогают мой письменный стол.

– Поэтому у вас такая свалка! – прокомментировала Женька, но извинения приняла. – Вы ужасно похожи на моего братишку. Он такой же упрямый. Только он маленький, а вы…

– А я большой, но глупый. Собирайся, – попросил Алик. – Машина скоро подойдет.

* * *

Алик вернулся из аэропорта. Квартира показалась пустой и жутковатой. Неужели можно так привыкнуть к человеку за неделю? Или это уже от надоевшего тоскливого одиночества?

Алик сидел на диване и тупо смотрел на экран телевизора. Звуки немножко оживляли эту пустоту. Ганя сел рядом, подставил голову под руку хозяина и тихонько поскулил. Алик погладил его, потрепал за ушами и спросил:

– Что, Ганя, и тебе без Женьки скучно? Опять мы с тобой одни, брат. Ничего не поделаешь.

Чуть позже зазвонил телефон.

– Дядя Шура! Это я – Женя! Я только что прилетела домой!

– А я только что приехал из аэропорта, – засмеялся Алик. – Разница только в расстоянии.

Он очень обрадовался ее звонку. Ее голосом окончательно разрушалась пустота.

– Я все рассказала маме. Она хочет с вами поговорить.

– Давай.

Алик напрягся. Он не ожидал такого поворота. И что «все» рассказала Татьяне Женька?

– Здравствуй, Шурка, – услышал он в трубке и совсем растерялся.

– Здравствуй, Танюша.

Сухо и хрипловато. Нужно было совсем не так! Он опять все портит.

– Женя мне все рассказала. Спасибо тебе за нее.

Она тоже говорит сухо и даже немного официально.

– Не стоит, – откликнулся Алик.

И замолчал. Замолчала и Татьяна. Ну вот! И говорить не о чем!

Алик усмехнулся и спросил:

– Как поживаешь?

– Хорошо.

Хорошо без него. Это надо понимать так. Алик снова замолчал.

– Леша тебе не звонил? – спросила Татьяна.

– Лешка?! – удивился Алик.

Почему Лешка должен был звонить?

– Он сейчас в Москве, – пояснила Татьяна. – Уже две недели. На каких-то курсах.

Алик чуть не вскочил.

– Где он остановился?

– Не знаю. В какой-то гостинице.

Снова молчание.

– Ну, все? – почему-то спросила Татьяна.

– Да, – ответил Алик.

– До свидания.

– Да, – повторил он и услышал короткие гудки.

Вот все и выяснилось. Не нужно было никакого письма. Она и сейчас ничего не сказала о разводе, хотя Женька уже наверняка сообщила, что он живет один. Хорошо, что он ничего ей не написал. Только попал бы в неловкое положение.

Татьяна опустила трубку на рычаг и замерла у телефона. Плохо поговорили. Ни о чем. Нужно было не так.

– Мам, почему ты ничего не сказала ему? – тихо спросила Женька, обняв ее за плечи.

– А что я должна была ему сказать? – удивилась Татьяна.

– Что любишь.

– Кого?

– Его. Не притворяйся.

– По-моему, ты слишком поумнела, – улыбнулась Татьяна.

– А вы ведете себя как дети, – серьезно ответила Женька.

Татьяна весело рассмеялась и погладила дочь по голове.

– Смешная ты, Женька.

– Не вижу ничего смешного.

Татьяна помолчала и вдруг сказала:

– Он меня не любит. Ты же сказала ему, что я развелась с отцом?

– Да.

– А он сейчас даже не вспомнил об этом. Даже письма мне не передал.

– Детский сад какой-то! – возмутилась Женька. – Любят друг друга и молчат! У него на столе только наша фотография!

– Та, что в парке?

– Да.

Татьяна улыбнулась:

– Это еще ничего не значит.

– Ой, мама, ты сама смешная, – покачала головой Женька. – Я вот сейчас наберу его номер и скажу, что ты его любишь.

Женька потянулась к телефону, и Татьяна испугалась:

– Не выдумывай, пожалуйста! Я не дам тебе звонить!

– Хорошо, – покладисто согласилась Женька. – Я приеду после каникул и скажу ему это не по телефону. Может, так даже лучше.

Наутро Алик обложился телефонными справочниками. Он обзванивал все гостиницы, и разговор везде был одинаковым.

– Здравствуйте, Кременецкий Алексей Васильевич у вас не останавливался?.. Да, посмотрите, пожалуйста… Нет? Спасибо, извините…

Каждый отрицательный результат расстраивал, но Алик знал только одно: Лешку он должен найти. Найти, чтобы поговорить, помириться, все уладить. Список гостиниц таял.