Северцев и Красницкий одновременно посмотрели в том направлении, но не двинулись с места.

— У тебя хорошие помощники, — хладнокровно сказал Виктор; было видно, что он снова ведет внутри себя какую-то борьбу, хотя и старается выглядеть уверенным. — Я их не знаю, случайно?

— Не уводи разговор в сторону, — покачал головой Северцев. — Я понимаю, что ты имеешь приказ найти и ликвидировать меня любым способом, поэтому не обижаюсь. Снайпер был нормальным человеком или криттером?

— Разве это что-то меняет? — усмехнулся Виктор. — Убийство есть убийство, кого бы ты ни убил. Нас ведь так учили в школе?

— Мне жаль этого парня, — помрачнел Северцев. — Но виноват в его смерти ты. И твои боссы. К тому же если бы не мы его, то он нас, а мне еще хочется пожить и разогнать всю вашу шайку-лейку!

— Повторяю, ты очень ошибаешься относительно наших намерений и планов.

— Пусть так, но все это пока — слова. Докажите обратное. Докажи мне в первую очередь ты, что я ошибаюсь. Интересно, до каких пределов откровенности способна допустить криттера его программа? Каков порог?

— Чего ты хочешь?

— Я уже сказал: дай мне координаты того деятеля, кто захватил Сабировых.

— Крушана уже…

— Нет в живых?

— Он жив, но… вряд ли чего вспомнит. В настоящий момент он… э-э… на нашей стороне.

— То есть вы его тоже запрограммировали, всадили имплант.

— У нас не было другого пути.

— Ладно, повторяться насчет выбора не будем. Его можно раскодировать?

— Вряд ли.

— Жаль, — сказал Северцев, на самом деле не испытывающий особой жалости. — Итак, ты скажешь?

— Заставь меня.

Северцев вздернул брови, непонимающе оглядывая слегка побледневшее и заострившееся от внутренней борьбы с самим собой лицо друга.

— Как?

— Не хочешь пофехтовать железяками?

Северцев перевел взгляд на сумку Виктора. Тот кивнул.

— Я тут захватил с собой на всякий случай. Сам понимаешь, сдаться я не могу, иначе кирдык сразу, а вот так, на пределе психики, на стрессе — почему не попытаться? Убьешь меня, я буду только признателен.

— Дурак!

— Если бы, — горько усмехнулся Виктор. — Ну, поехали?

Северцев некоторое время размышлял, потом снова придвинул к губам усик микрофона:

— Что там у вас?

— Порядок, — отозвался Анатолий Романович. — Снайперок еще жив, дышит бедолага, мы оттащили его в подсобку и вызвали «Скорую».

— Уходите.

— А ты?

— Теперь я сам разберусь. Ждите дома.

— Мы подождем неподалеку, — это уже вставил слово Николай.

— Хорошо, вне стадиона.

Северцев закончил разговор, дотронулся носком туфли до сумки.

— Не заминирована, — понял его жест Виктор. — Доставай.

Олег раскрыл сумку и вытащил оттуда две сабли: одну — с роскошной позолоченной рукоятью, другую — с рукоятью, обмотанной простой коричневой тесьмой.

— Выбирай.

— Я слабый фехтовальщик.

— Я учил тебя два года, не прибедняйся.

— Не понимаю смысла этого боя, но знаю ему цену. Где Варвара?

— Я же сказал: заставь меня ответить.

Северцев бросил саблю с золоченым эфесом Виктору, и тот ловко поймал ее, а потом без подготовки начал атаку. Клинки со звоном скрестились.

Прибежавшие на шум работники стадиона оторопело уставились на двух не по-спортивному одетых мужчин, фехтовавших на дорожке стадиона сверкающими саблями. К счастью, вмешиваться в поединок они не решились, посчитав его утренней тренировкой любителей сабельной экзотики.

Бой длился несколько минут, полный внутреннего драматизма и напряжения.

Программа, управляющая Виктором, то и дело брала верх над его волей, и тогда он превращался в боевую машину, по техническим и физическим кондициям не уступавшую Северцеву, а по знанию приемов фехтования превосходящую путешественника. Дважды Олег был на грани гибели, когда сабля противника доставала его, едва не отрубив руку — в первом случае, и чудом миновав горло — во втором. Северцев подозревал, что Виктор запросто мог убить его, но пощадил, найдя в себе силы задержать удар.

— Если ты и дальше… будешь драться… как сонная муха, — сказал Красницкий в три приема, — я тебя убью!

Северцев поймал его черный взгляд и содрогнулся. Он действительно не показывал всего, на что был способен, но только теперь осознал, что этот бой — не шоу. Но и после этого он еще несколько секунд просто сдерживал атаки Виктора и отступал, пока не получил несколько царапин: сабля противника казалась живой и легко находила бреши в его защите, располосовав рубашку и выбив из-за ремня имплантор. Тогда Олег перестал думать и ушел в боевой транс, поддерживаемый подсознанием, что сразу изменило рисунок боя.

Виктор стал проваливаться в атаках и больше защищаться, затем начал отступать.

— Молодец, мастер! — похвалил он Северцева, получив удар по плечу после кистевого выверта противника. — Еще немного, и я смогу…

— Что? — выдохнул Северцев.

— Догадайся сам. — Виктор усилил натиск, нанося веерные удары в трех направлениях с быстротой самолетного пропеллера.

Северцев с трудом сдержал атаку, чувствуя, что долго в таком темпе не продержится, и тут его осенило. Виктор не мог раскрыть ему свои карты, не мог дать нужные сведения, не включив при этом механизма самоуничтожения! Но во время боя, связанного с напряжением всех физических и психических сил, барьер чужого внушения снижался, и его можно было преодолеть!

Догадка пронзила голову мгновенным лучом света, высветила истинное положение вещей, и, еще полностью ее не проанализировав, Северцев на волне озарения начал теснить Виктора, с каждым ударом поющей сабли задавая быстрый вопрос и получая такой же быстрый ответ.

— Кто велиарх в России?

— Я знаю только тетрарха.

— Где Варвара?

— У экзарха Среднеазиатского такантая.

— Адрес.

— Астана, Министерство национальной безопасности.

— Кто он?

— Министр.

— Она жива?

— Вчера вечером была жива.

— У тебя есть связь с ним?

— Нет.

— Но у тебя должен быть канал доступа к своему боссу.

— Я подчиняюсь приказам своего триарха.

— Кто он?

— Триархов много, я выполняю задания полковника Дяченко, командира отдельной бригады БР ОМОН.