— Да, — без раздумий кивнула она и округлила глаза, глядя как его лицо светлеет и разглаживается, уходят морщины, отрастают темные ресницы, прозрачные старческие брови становятся насыщенного ржавого цвета, седые волосы приподнимаются и наливаются той же ржавчиной, блестящей и упругой. Форма носа плавно перетекла в чуть другую, челюсть приподнялась и расширилась, покрылась просвечивающей под кожей тёмной щетиной. Последними изменились глаза, из блёклых став ярко-голубыми в центре и желтыми к ободку, как газовое пламя, казалось, оно качается, гипнотизируя и согревая.

Он улыбнулся совершенно по-новому, молодо и весело, озорно прищурил глаза:

— Мы с тобой теперь лучшие друзья, Вера. Если кто-то спросит, кто твой лучший друг, что ты скажешь?

— Скажу, Марк мой лучший друг, — кивнула она.

— Правильно. — Он упруго поднялся на ноги, расправил плечи и с удовольствием потянулся, сжал кулаки, явно наслаждаясь их силой, весело хлопнул по плечу министра Шена и заявил:

— Ты тоже зови меня Марк, а то глупо будет выглядеть. Я больше не старик, настало моё время. Да? — он запрокинул голову и широко улыбнулся крылатой женщине, кивнул сам себе: — Да, скоро увидимся, Джайна.

— Кто она? — спросила Вера.

— Моя жена, — Марк показал толстый серебряный браслет на запястье, повторяющий татуировку под ним же, Вера прищурилась наверх и опять посмотрела на него:

— А у неё такого нет.

— А вот такая она загадочная женщина, — развёл руками Марк, — я на ней женат, а она свободна.

— Как это получилось? — распахнула глаза Вера, он помрачнел на миг и зло улыбнулся Джайне, перевёл взгляд на Веру.

— Мы строили самый первый храм, очень-очень давно. Я запретил ей участвовать, а она запретила мне. И мы оба пошли. И оказались в разных командах. Я пытался защитить её, но она была воином, ей не нужна была защита. Она пыталась от меня избавиться, мы стали ссориться… а поле боя — не место для ссор. Её убили, меня — нет. Вариус разгневался и проучил нас обоих. Теперь я доношу его волю, а она указывает путь.

— И в чём наказание? — тихо спросила Вера.

— Она хотела доказать, что она простой воин, такой же, как все, хотела держать своды храма. А Вариус сказал, что своды должны опираться на крепкие плечи, а не на хрупкие крылья, дал ей знамя и вознёс её над всеми, чего она страшно не любила и всю жизнь избегала. А я просто хотел её защитить, хотел видеть в ней женщину, а не воина. Вариус сказал, что каждый сам выбирает свой путь, если она выбрала, то кто я такой, чтобы мешать. Вручил мне храм и оставил жить на земле, но всё время смотреть в небо. Мы с ней встречаемся только на поле битвы.

Он опять посмотрел на арку, зло рассмеялся и крикнул:

— Где я опять проучу тебя, женщина! Или ты меня. — Тихо рассмеялся, посмотрел на свой браслет и тяжко вздохнул, перевёл взгляд на Веру, иронично развёл руками: — Как покорить женщину-воина?

— Сдайся в плен, — фыркнула она, он рассмеялся и покачал головой:

— Не дождётесь, нет.

Она перестала улыбаться и спросила:

— Война всё-таки будет?

— Она неизбежна, — кивнул Марк.

— Что я могу сделать?

— Всё, что захочешь, — абсолютно серьёзно кивнул он, — сила, что в тебе есть, ждёт приложения. Я до сих пор не могу распознать её суть, но очень рад, что ты пришла ко мне, а не к Дэйму. Это даёт надежду.

— Кто такой Дэйм?

— Ты с ним скоро встретишься.

— Нет, — заявил министр.

Они оба повернулись к нему, как будто до этого его здесь не было, Марк смерил его взглядом свысока и качнул головой:

— Это от тебя не зависит, Шен, ты же знаешь. Она встретит всех, кого должна встретить, и Дэйм рано или поздно найдёт её.

— Я не позволю.

— Ты слишком высокого мнения о своих силах, друг мой, — усмехнулся великан, — впрочем, как и всегда. Не стой у неё не пути, если она сделала выбор. Говорю как человек, который собаку съел на этом вопросе — до добра это не доведёт.

Министр посмотрел на браслет Марка, нахмурился и поднял глаза:

— Ты мне поможешь?

— Ты знаешь мои условия, — кивнул Марк, — если они соблюдены — да, я помогу, можешь на меня рассчитывать.

— Спасибо.

— Ещё вопросы?

— Да, — кивнула Вера, — кто были те люди, по дороге сюда?

— Жрецы, хотели стать твоими друзьями.

— И что бы это изменило?

— Для тебя — ничего. Для них — не так уж много. — Он с удовольствием посмотрел на свои руки, сжал кулаки: — Я получил гораздо больше, чем могли бы получить они все, вместе взятые. Ты была призвана для войны, так что мы с тобой обязаны были стать друзьями. Но ты можешь к ним зайти, если хочешь, ничего страшного не будет.

— Нет, — отрезал министр.

— Ты её не остановишь.

— Посмотрим.

— Посмотрим, — рассмеялся Марк, — я лично с удовольствием буду сидеть на заборе и плевать семечки, глядя как ты пытаешься ей помешать, будет весело.

Министр упрямо сжал челюсти и отвернулся, Вера переводила взгляд с одного на другого.

— А что ты можешь сказать по поводу моей удачи?

— Тут ты знаешь больше, чем я, — развёл руками Марк. — Получается — пользуйся. Поспрашивай у других, кого встретишь, может, они больше расскажут. Я простой солдат, Вера, могу научить бросать копьё, хочешь?

— Хочу! — радостно потёрла руки она, он рассмеялся, кивнул:

— Приходи. Только не в этом платье.

— Обязательно.

— Вы всё узнали, что хотели? — мрачно пробурчал министр.

— Да, наверное. Я же могу прийти ещё?

— В любой момент, — улыбнулся Марк.

— Я подумаю, — буркнул министр, Вера улыбнулась Марку и помахала рукой:

— Спасибо за всё.

— Тебе спасибо. Приходи скорее, не заставляй Дима страдать! — он рассмеялся, с издёвкой посмотрел на министра, качнул головой и поднял ладонь: — Счастливо, друзья мои, увидимся. — Развернулся и пошёл по дорожке, постепенно растворяясь в воздухе. Вера удивилась, что всё ещё способна удивляться, посмотрела на министра, который опять вцепился в её плечо и молча потащил к выходу.

Как только они вышли из арки, Вера ахнула от навалившегося веса собственного тела, она даже не замечала, что внутри было легко и невесомо, пока это ощущение не пропало. Через несколько шагов она привыкла и зашагала увереннее, попыталась осторожно убрать с плеча руку министра Шена.

— Подождите, — недовольно пробурчал он, — не раньше, чем выйдем из проклятого храмового квартала.

— Ладно, — подняла руки она, помолчала и спросила: — А что со мной было в храме, когда вы меня дёргали? Ну, как это выглядело?