— Идём, — неохотно кивнул он, взял её за плечо и повёл к центральным воротам. Кивнул на солдат у входа: — Это Дим и Фод, старшие дети Вариуса, великие воины, прошедшие с ним все битвы. Остальные — просто воины.

Вера посмотрела на «остальных» — вдоль стены стояли на небольших постаментах статуи полуобнажённых крепких мужчин, все разные, в разной одежде и с разным оружием, но в одинаковых позах атлантов, держащих свод. Она обратила внимание, что они даже ростом разные, это компенсировалось разной высотой постаментов.

— Кто они? — спросила Вера, медленно шагая от статуи к статуе, министр ответил:

— Просто воины, для Вариуса все воины равны.

— Но с кого-то же их скопировали?

— Да, — он помолчал и неохотно продолжил: — Храмы Вариуса по канону строятся на крови воинов, отданной в битве. Но в Оденсе войн никогда не было, к тому же, храм совсем новый и центральный, главный в стране, ради его постройки король Георг Пятнадцатый вызвал отца Маркуса из прежнего центрального храма, который раньше был в Четырёх Провинциях, он уже старый и ветхий. Отец Маркус освятил место постройки и провёл здесь большой турнир в честь Вариуса, на котором проходили соревнования по фехтованию, стрельбе из лука, метанию копья и рукопашному бою. И в конце всю турнирную таблицу поделили на первый-второй и устроили сражение стенка на стенку. В полную силу. С оружием.

Вера оторвалась от рассматривания статуй и перевела ошарашенный взгляд на министра, он равнодушно пожал плечами и отвернулся:

— Таков канон, это бог войны. — Помолчал и продолжил: — Многие погибли, но это славная смерть, их прах покоится в фундаменте храма. Выжившие получили благословение Вариуса и право обращаться к верховному жрецу.

— А это — погибшие? — указала на статуи она, он качнул головой:

— Это все, Вариус не делает различий между живыми и мёртвыми, если они сражались с честью.

— А кто та девушка на воротах? — они успели дойти до арки, министр посмотрел на крылатую статую:

— Джайна, указывающая путь. Она венчает вход в главный храм, но легенд о ней нет, или я их не знаю.

— Ясно, — Вера ещё раз внимательно посмотрела на женщину.

«Здравствуй, Джайна. Я Вера.»

Они свернули за угол храма, здесь ряд статуй продолжался, только расстояние между ними было больше, в промежутках из стены выступали литые металлические барельефы с изображениями битв за крепости и просто сражений в чистом поле, Вера рассматривала оружие и экипировку, министр вяло комментировал:

— Битва за Унчхон. Битва трёх копий. Битва за Элгейск. Битва…

Вера внезапно встала, как громом поражённая, сделала шаг назад и задрала голову, рассматривая лицо очередного каменного воина.

Она была на сто процентов уверена, что никогда его не видела.

Но была ещё сильнее уверена, что сотни раз видела его улыбку.

Ещё раз внимательно изучив всю его фигуру с ног до головы, она убедилась окончательно — совпадений было слишком много. Знакомая гордая осанка, широкие плечи и изумительная форма грудных мышц, почти родной подбородок и лёгкая улыбка, та самая, довольная, снисходительная, говорящая: «Я добрый и великодушный, поэтому не буду бить вас в полную силу, щеглы».

Она поражённо ахнула и повернулась к министру, смотрящему на неё со смесью возмущения и удовольствия, указала рукой на статую, потом на министра, улыбнулась и подняла брови:

— Вы..? Я правильно понимаю?

Он фыркнул, развёл руками и с сарказмом запрокинул голову, как будто призывая небо разделить его возмущение:

— Значит, отца вы узнали, а мимо меня прошли, как мимо пустого места!

— Там есть вы?! — распахнула глаза Вера и метнулась обратно, но министр поймал её за талию и удержал:

— Поздно, не узнали, так не узнали.

— Нет, я хочу посмотреть! — она вывернулась, но он опять её поймал:

— Вы уже видели, всё.

— А я хочу ещё раз. Сколько вам было?

— Четырнадцать.

Она перестала вырываться и остановилась, без улыбки спросила:

— Вы были в одной команде?

— Да, нам повезло, — он отпустил её талию и иронично дёрнул бровями, — иначе он бы меня точно убил.

Вера убедилась, что он расслабился, и опять рванула искать. Нашла, он был совсем рядом — высокий жилистый подросток с двумя мечами за поясом и грандиозной коллекцией свежезашитых ран. Лицо было раздражённое и упрямое, фамильной улыбкой и не пахло. Вера шутливо улыбнулась подошедшему министру и указала глазами на статую:

— Это был очень непослушный мальчик. Сейчас вы больше похожи на папу, чем на него.

Министр улыбнулся на одну сторону и отвернулся, но Вера видела, что ему очень приятно это слышать. Он посмотрел на статую отца и неуверенно улыбнулся:

— Неужели правда так похож?

— Очень, — кивнула Вера, — вы что, в зеркало не смотрите?

— А что в него смотреть, — махнул рукой министр и отвернулся, медленно пошёл дальше вдоль стены храма.

Вера догнала его и пошла рядом, опять засмотрелась по очереди на мраморного папика и его живого сына, министр боролся с улыбкой и старательно не обращал внимания на её взгляды. Потом оживился и приветственно поднял ладонь, Вера посмотрела в ту же сторону и увидела идущего к ним крупного старика. Очень крупного. Чем ближе он подходил, тем сложнее было поверить, что он настоящий, в нём было метра два с половиной, не меньше. Внушительная фигура, как у борца-тяжеловеса — широченные плечи, толстые руки, обтянутая кожаной безрукавкой выпуклая грудь, массивная челюсть и при этом спокойные, добрые глаза. Очень старый, морщинистый и седой, но всё ещё очень крепкий, он вызывал уважение.

Старик улыбнулся Вере, кивнул министру, подошёл ближе и протянул руку:

— Здравствуй, Шен, наконец-то вы пришли. Как прорвались?

— С боем, — шутливо кивнул министр, крепко пожимая его руку, старик усмехнулся:

— А как же, все хотят… — он перевёл взгляд на Веру, наклонился так низко, что их глаза оказались почти на одном уровне, и протянул ей огромную мозолистую ладонь: — Здравствуй, Вера. Понравился храм?

— Здравствуйте, — она вложила свою руку в его, почувствовала, как горячие пальцы обхватывают её запястье и половину предплечья, кивнула: — Очень красивый храм. И очень живой. Все такие приветливые. Особенно Дим.

Старик тепло рассмеялся, тяжело опустился на одно колено и взял её ладонь двумя руками, сжал между ладонями, согревая, и кивнул:

— Все рады наконец с тобой познакомиться. А Дим, паршивец, сразу в бой, что значит — кавалерия, а! — Она тоже рассмеялась, старик с первого взгляда казался знакомым и родным, он ей очень нравился. — Зови меня Марк, Вера. И на «ты». Мы ведь друзья?