Хм. А ведь это, наверное, напарник того самого свидетеля. Конечно, в его существование верилось с трудом. Но ведь это не могла быть облава. В этом случае Марио обязательно нарвался бы на других людей. Стражники или стрельцы, разница невелика, эти ребята привычны к полю боя и по определению не умеют вести себя тихо и скрытно.

Марио с тихим шелестом потянул из ножен кинжал и тенью скользнул вперед. Он двигался насколько стремительно, настолько же и бесшумно. Марио не боялся ошибиться. Лучше отправить на тот свет лишнюю душу, чем подвергаться излишней опасности. Еще пара ударов сердца, и неизвестный падет под ударом его клинка.

Иван непроизвольно передернул плечами. Холодно. Ноябрь. И уже подмораживает. Одет же он довольно легко, потому как если предстоит схватка, лучше чтобы ничто не стесняло его движений. В очередной раз окинул взглядом темную подворотню, ничего не заметил и тяжко вздохнул. Правда, тихо так, едва слышно.

Ну не его это. Часами находиться в ожидании того самого единственного мгновения, когда от тебя потребуется все мастерство и хладнокровие. Тут нужна особая выдержка и склад характера. Он же привык действовать и совершенно не готов выжидать. И стоило вот так гнать лошадей. Ну сработали бы сутками позже, зато успели бы хорошо подготовиться и привлечь побольше людей. Куда было мчаться?

Все так. Если слушать голос рассудка, то поступили они с Матвеем как недалекие мальчишки. Вот только не всегда получается действовать, руководствуясь разумом.

Ивана взбесила одна только мысль о том, что какая-то тварь могла причинить вред его дочери. Пусть ему не позволили взять малютку на руки. Пусть он ее и не видел толком. Из-под кружевного уголка конверта, наброшенного на личико, не выглядывал даже кончик носика. Пусть ему вряд ли позволят ее признать. Это не имело никакого значения. Он уже был отцом и знал, что такое дети. Так что выражение «отцовская любовь» для него вовсе не пустые слова.

С Матвеем тоже где-то как-то понятно. В его отсутствие на княгиню, которой он служит уже не один десяток лет, было совершено покушение. И то, что он вовсе не прохлаждался, а выполнял ее распоряжение, причем самым наилучшим образом, для него служило слабым оправданием. Да вообще не было таковым. И если он самолично не доберется до тех, кто покушался на Хованскую, жизни спокойной ему не будет до гробовой доски. Холуй? Ой, поаккуратнее с выражениями. Скорее сторожевой пес. Матерый и верный…

Пусть Иван и ждал чего-то подобного, тем не менее шаги припозднившегося прохожего для него прозвучали внезапно. Хм. И, похоже, не одного. Их как минимум двое. Об этом свидетельствуют и шаги, и тихий говор. Иван напрягся и положил ладонь на рукоять двуствольного пистолета. Кто? Просто прохожие или те, кого они ждут? Шаги все громче.

Улица, на которой проживала Горлицкая, не из последних, а потому имеет мостовую. Нет, это не власти озаботились. Не так уж и богата царская казна. Зато всевозможные указы тут раздаются с легкостью. Хочешь поставить доходный дом? Можно. Но только есть кое-какие условия. Придется вложиться в обустройство мостовой. Вот хозяева домов вскладчину и мостили улицы.

Неизвестные прошли мимо притаившегося Карпова. Тот даже не пытался их рассмотреть. Ни к чему. Не опознать ему никого, даже если припожалует посол. И дело даже не в том, что он его никогда не видел. Просто темно так, что едва угадывается силуэт, что уж тут говорить о каком-то узнавании или приметах.

А вот волнение за Фрола усилилось. Если эти двое – те, кого они ждут, то ему придется несладко. В одиночку против двоих будет непросто даже этому ветерану. Ведь они им нужны живыми. А казак заточен под убийство.

Незнакомцы остановились перед парадной, о чем-то переговорили. Потом один из них пошел дальше по улице, а второй вошел в нужный дом. И судя по уверенности, с которой он держался, либо проживает тут, либо бывает достаточно регулярно. Вот только тот ли это, кто нужен? Красавица Мария здесь вовсе даже не одна квартиросъемщица.

Ага. Все же он. С подоконника одного из дальних окошек убрали горящую свечу. Это значит, что кто-то стучится в квартиру девушки. И по всему получается, что второй, прошедший дальше по улице, его страховка. Иван повел плечами, покрутил шеей, несколько раз сжал и разжал пальцы рук и наконец извлек из-под кушака пистоль. Теперь только ждать.

За Фрола он не переживал. Нужно очень постараться, чтобы в одиночку застать его врасплох, да еще и справиться с ним. Та же песня с Матвеем. У Ивана все еще была свежа в памяти картина, когда эти двое волчар довольно щерились, стоя над четырьмя трупами татар. Таких без соли не сожрешь. Он даже расслабился, вдруг осознав, что остался без работы.

Что это было, Иван так и не понял. Мистика какая-то. Не сказать, что он был совершенно спокоен. Нет. Адреналин бурлил в крови очень даже ощутимо. Но это что-то другое. Его словно накрыла какая-то волна опасности. Вот только что потряхивало от ожидания схватки, и вдруг полное ощущение, что началось.

Иван резко обернулся и, не вскидывая пистоль, нажал на спуск, стреляя от бедра. В кого? Да кто же его разберет. Буквально в трех-четырех шагах от себя обнаружил какую-то тень и пальнул без лишних раздумий. Даже не успел удивиться кошачьим способностям противника. Хм. А противника ли?

А вот об этом он подумал, когда услышал глухой болезненный стон. И увидел, как неясная тень как-то разом сложилась на камни темной подворотни. Интересно, кого это он? Непроизвольно тряхнул головой, прогоняя звон от выстрела, грохнувшего в тесном пространстве между домами. И как только расслышал стон?

Со стороны дома Горлицкой послышался звон битого стекла. А еще дальше по улице – звуки отдаленной схватки и чей-то вскрик. Бог весть что там происходит. Но кричал не Матвей и не Фрол, в этом Иван был уверен. Предпринять же ничего не мог. Не оставлять же без присмотра неизвестного.

Мало. Троих человек катастрофически мало. Хм. Это что же получается, эти также втроем припожаловали? Круто, нечего сказать. А вот на это они как-то не рассчитывали, ожидая не больше двоих.

Приблизился к сливающейся с землей фигуре. Ничего удивительного. Тут такая темень стоит, хоть глаз коли. Так еще и этот обрядился во все черное. Удерживая его под прицелом пистоля, опрокинул ногой на спину. Вновь болезненный стон. Ну слава богу! Им сейчас трупы ну никак не нужны. А в том, что это злоумышленник, уже никаких сомнений. Добропорядочным горожанам незачем прятать свою рожу под маской. Уж ее-то наличие на светлом лице Иван рассмотрел без труда.

Как, впрочем, и тускло блеснувшее стальное жало кинжала, валяющегося на земле. Вот, значит, как. Шестое там чувство или еще какая мистика, но, похоже, он только что разминулся с костлявой. Вряд ли человек, обряженный в черную маску, стал бы доставать из ножен клинок, чтобы поковыряться в зубах.

Уткнув пистолет в грудь раненого, сноровисто его обыскал. Оно, конечно, с перепугу можно и пальнуть. Но лучше труп врага, чем свой. Он не волкодав спецслужб, готовый пожертвовать собой, только бы захватить противника живым. Вот Матвей тот да. Готов рисковать.