У этого страха есть две версии — религиозная и светская. Утонченная версия беспокойства со стороны церкви была сформулирована папой Иоанном Павлом II в 1996 году в обращении к Папской академии наук: «Истина не может противоречить истине»1. Папа признал, что теория эволюции Дарвина «больше чем просто гипотеза», потому что сходящиеся в одной точке открытия многих независимых областей науки «не подтасованы и не сфабрикованы» и свидетельствуют в ее пользу. Но границу дозволенного он провел перед «Божественной душой», точкой перехода в эволюции человека, равносильного «онтологическому скачку», не подвластному науке. Душа не могла возникнуть из «сил живой материи», потому что материя не может служить «основой для достоинства личности»:

Человек — единственное существо на Земле, которое Господь создал ради него самого… Другими словами, человек, индивидуум, не может быть отодвинут на второй план как просто средство или просто инструмент, служащий интересам вида или общества; он ценен сам по себе. Он — личность. Его ум и воля позволяют ему строить отношения с другими, основанные на единении, солидарности и самопожертвовании… Человек призван войти в отношения познания и любви с самим Богом, отношения, которые достигнут своей полноты вне времени, в вечности…

Именно благодаря бесплотной душе цельная личность обладает таким достоинством даже в своем теле… Если тело человека происходит от ранее существовавшей живой материи, то его душа создана непосредственно Богом… Отсюда следует, что теории эволюции, которые в соответствии с вдохновившей их философией считают душу порождением сил живой материи или простым побочным эффектом этой материи, несовместимы с истиной о человеке. И не способны стать опорой для человеческого достоинства.

Другими словами, если ученые правы, считая, что разум — плод живой материи, нам придется отказаться от ценностей и достоинства личности, сплоченности и самоотречения в пользу наших близких и от высшей цели постижения этих ценностей через Божественную любовь и познание путей Его. Ничто не удержит нас от жизни в бесчеловечной эксплуатации и циничном эгоизме.

Нечего и говорить, спорить с папой — абсолютно бессмысленное занятие. Цель этой главы не в том, чтобы опровергнуть его убеждения, осудить религию или оспорить существование Бога. Религия обеспечивает комфорт, чувство общности и нравственные ориентиры бесчисленному количеству людей, и некоторые биологи считают, что развитый деизм, к которому движутся многие религии, со временем может стать совместимым с эволюционным пониманием разума и человеческой природы2. Моя цель — защита: я хочу развеять обвинение, что материалистический взгляд на разум по природе своей аморален и что религиозные концепции предпочтительны, потому что они изначально более гуманны.

Даже наиболее атеистически настроенные ученые, разумеется, не пропагандируют бесчувственную аморальность. Мозг может быть физической системой, построенной из обычной материи, но эта материя организована таким образом, что дает начало чувствующему организму, способному ощущать удовольствие и боль. И это, в свою очередь, готовит почву для появления морали. Это соображение вкратце изложено в комиксе «Кальвин и Гоббс».

Кот Гоббс, как и его человеческий однофамилец, демонстрирует, почему аморальный эгоист находится в проигрышной позиции. Для него было бы лучше, если бы его не швыряли в лужу, но вряд ли он может удержать окружающих от этого действия, если сам будет толкать их в грязь. И так как для каждого лучше, когда и ты не толкаешься, и тебя не толкают, чем когда и ты толкаешься, и тебя толкают, то есть смысл придерживаться морального кодекса, даже если приходится соблюдать правила самому. Как веками подчеркивали мыслители, жизненная философия, основанная на принципе «Не все, а только я!», разваливается в момент, когда человек видит себя объективно, как личность, подобную всем прочим. Нелепо думать, что та часть пространства, которую ты занимаешь в данный момент, — особое место во Вселенной3.

Противостояние между Кальвином и Гоббсом (персонажами комикса) присуще всем социальным животным, и есть основания считать, что решение — чувство морали — развито у нашего вида в целом, его не нужно изобретать заново каждому, выбравшись из грязи4.

Дети в возрасте всего полутора лет по собственному желанию делятся игрушками, предлагают помощь и пытаются успокоить взрослых и других детей, если те выглядят расстроенными5. Люди всех культур отличают добро от зла, обладают чувством справедливости, помогают друг другу, назначают права и обязанности, считают, что зло должно быть наказано, запрещают изнасилования, убийства и другие виды насилия6. Эти нормальные чувства особенно заметны по контрасту с их отсутствием у девиантных личностей, которых мы называем психопатами7. Таким образом, альтернатива религиозным представлениям об источниках ценностей в том, что эволюция наделила нас нравственным чувством, и на протяжении нашей истории мы увеличивали радиус ее действия благодаря рассудку (осознавая логическую равноценность интересов других людей и наших собственных), знаниям (постигая выгоды кооперации в долгосрочном периоде) и сочувствию (имея опыт, который позволяет нам чувствовать боль других людей).

Как мы можем решить, какая теория предпочтительна? Мысленный эксперимент поможет нам сравнить их. Какие поступки были бы правильными, если бы Бог приказал людям быть эгоистичными и жестокими, а не щедрыми и добрыми? Тем, кто основывают свои ценности на религии, пришлось бы признать, что тогда мы должны были бы стать жестокими и эгоистичными. Те же, кто полагается на нравственное чувство, сказали бы, что мы должны отказаться выполнять приказы такого Бога. Это показывает, я надеюсь, что именно наше нравственное чувство заслуживает приоритета8.

Этот мысленный эксперимент не просто логический парадокс из тех, что нравятся 13-летним атеистам в духе вопроса, почему Бог беспокоится, как мы себя поведем, ведь он же видит будущее и уже все знает. В истории религии Бог приказывал людям совершать всяческие эгоистичные и жестокие поступки: истреблять мадианитян и забирать их женщин, забивать проституток камнями, казнить гомосексуалов, сжигать ведьм, убивать еретиков и неверных, выкидывать протестантов из окон, не давать лекарств умирающим детям, расстреливать людей в клиниках абортов, преследовать Салмана Рушди, взрывать себя в многолюдных местах и направлять самолеты в небоскребы. Вспомните, даже Гитлер считал, что он выполняет волю Божью9. То, что жестокие преступления, совершенные во имя Бога, регулярно повторяются, показывает, что это не случайные искажения. Всемогущий верховный авторитет, которого никто не видел, — полезный покровитель для недобросовестных лидеров, тех, кто надеется навербовать воинов, готовых на смерть во славу Божью. А поскольку непроверяемые воззрения передаются от родителей или распространяются в среде сверстников, а не обнаруживаются в процессе исследования мира, то у разных групп они разные и становятся их отличительным признаком.

И кто сказал, что доктрина души более человечна, чем понимание разума как физического органа? Я не вижу никакого достоинства в том, чтобы позволять людям умирать от гепатита или быть разрушенными болезнью Паркинсона, когда излечение может быть найдено в исследованиях стволовых клеток, которые религиозные движения хотят запретить, так как в них используются группы клеток, совершившие «онтологический скачок» к «Божественной душе». Колоссальные страдания, такие как болезнь Альцгеймера, клиническая депрессия и шизофрения, можно облегчить, если воспринимать мысли и эмоции не как проявления нематериальной души, а как проявления психологии и генетики10.