– Вы видели, кто нанес вам удар в прихожей, сделал укол, раздел, положил в ванну и включил тонкую струйку, чтобы вы задохнулись в мучениях?

– Еще малину добавил, – напомнила Варвара. – Якобы я умерла, принимая ванну по рецепту. Я не разглядела, кто это был.

Игнатьев похлопал в ладоши.

– Прекрасно. Браво. Бис… Так говорят в вашем театре?

Варвара отвесила поклон. Аплодисменты – это приятно. Можно понять актеров, которые без них жить не могут.

– Павел, неважно, что я не разглядела гостя. Я знаю, кто это.

– Ну конечно! Новые предположения?

– Только факты, – ответила она, прикрывая колени полой халата.

И выложила все. Рассказала не только о том, что было, но и о том, что должно произойти в самом скором времени. Не позже, чем через неделю. А может, и раньше. Не как гадалка, а как эксперт по будущему. На зависть Марте.

Монолог Игнатьев выслушал не перебивая.

– Вы серьезно? – спросил он, когда Варвара выдохлась.

– Шутки кончились… Все на виду. Все просто и нагло. Поэтому убийца уверен, что получится. Никто не заподозрит обман. Потому что он простейший. Если перестанете сердиться и начнете думать, сразу поймете… Тем более завтра обман будет раскрыт…

– Опять будете рисковать жизнью?

Варвара изобразила обиду.

– Как я могу? Я же умерла, мое тело вынесли на носилках. Тот, кто приходил, в этом убедился… Завтра мне помогут.

– Кто?

– Тайна сыска, – ответила Варвара. Очень хотелось показать язык, она сдержалась.

Лейтенант в штатском оторвался от подоконника и стал бродить по гостиной мимо дивана. Будто принимал трудное решение.

– Как ты могла, – проговорил он, остановившись напротив Варвары.

– Что, простите?

– Как ты могла! – заорал он так, что было слышно на канале. – Как ты могла рисковать собой! Я чуть с ума не сошел! Ты же могла погибнуть! Я мог потерять тебя! Навсегда! Как ты могла! Бессовестная! Врунья!

Варвара опешила. Павел орал и ругался последними словами. А сердце ее обволакивал шелк счастья. Это было так неожиданно. И так прекрасно. Как нельзя и придумать. Внезапно он шагнул к дивану, подхватил Варвару и сжал с такой силой, что она захлебнулась. И утонула в его руках. От него пахло мужским дезодорантом, брошенным ужином и чем-то военным. Лучший запах в мире. Варвара закрыла глаза в блаженстве.

– Какая ты дура, умница моя, – сказал он, поцеловал в темечко и оттолкнул от себя.

Варвара шлепнулась на диван.

– Завтра, прежде чем что-то сделать, предупреждаешь меня… Подробно. В деталях.

Павел ушел так быстро, словно сбегал от себя. И дверью шарахнул от души.

Она сидела оглушенная. В мареве розового волшебства. Это и есть счастье. Так бы плыть в нем вечно.

Смартфон дал знать, что пришло сообщение. Варвара опустила ноги с дивана и пошлепала на кухню, где его оставил Пансофий. Тэд прислал информацию. В этот раз никаких проблем или игр в шпионы. Про воспитанницу детского дома было известно все. В каком банке у нее зарплатная карточка, где прописана, где работает. Ирина Ромашина трудилась медсестрой в психиатрической клинике. Варвара отправила ответ с безграничной благодарностью. Последний осколок зеркала встал на место. Теперь в нем целиком отражался тот, кто его разбил. Чтобы никто и никогда не узнал, что произошло. Все было рассчитано точно. За исключением Варвары. Не стоило ее впутывать. Наверное, не знали, чья она праправнучка.

Она пошла в прихожую проверить дверь. Под вешалкой лежал огромный букет алых роз. Пансофий уронил и забыл. Потому, что был занят спасением утопающей. Варвара сунул нос в бутоны. Розы пахли свежестью. В середину букета был воткнут крохотный конвертик. Ну, как там просит прощения Мукомолов?

Внутри конверта пряталась визитная карточка. Только не знаменитого режиссера, а звезды эстрады. Шляпич завел себе визитки. Какая неожиданность. На обратной стороне корявым почерком было написано: «Варя, я нашел счастье всей жизни. Прости нас с Ингрид. Твой Петя».

На улице грохнуло так, что дом вздрогнул. Бурю Варвара не могла пропустить. Вышла на кухню, встала у распахнутого окна, чтобы брызги и порывы ветра летели в лицо. Она любила дождь.

С черных небес хлынул ливень. Грохочущий и прекрасный. Потоки воды неслись молниями, сметая все на своем пути. По набережной хлынули реки. Прохожие разбегались, натянув на головы рубашки. Летний ливень в Петербурге прекрасен, как буйство стихии в первый день творения мира. Смоет духоту от футбола.

Среди прекрасной грозы Варвара увидела чудное зрелище. На той стороне канала в струях дождя танцевала девушка. Кроме босоножек на ней ничего не было. Она танцевала что-то дикое и волшебное, поднимая руки и делая смешные балетные па. Струи дождя ласкали крепкое тело, ничего не стесняясь. И она не стеснялась. Она была молода и прекрасна, как Венера, только что вышедшая из вод.

А Варвара с грустью подумал: танцевать голой под дождем? Духу не хватит.

Неужели постарела?

Игнатьев поставил машину так, чтобы был виден служебный вход театра. Варвара наблюдала, как заходят артисты. У входа дежурил Крякин, высматривая приближение королевы.

– Знаешь, почему я здесь с тобой?

Настоящую причину она предпочла скрывать в сердце.

– Нечего делать утром в воскресенье?

– Пришли результаты экспертизы осколка в твоем ботинке.

Варвара хотела возразить: у тебя ботинки, а у меня балетки.

– Что нашли? – спросила она.

– Следы того препарата. Это осколок ампулы. Ты обещала сказать, где его подцепила?

– Ты все уже знаешь.

– Этого мало. Нужны подробности.

– Скоро будут подробности, и не только.

Павел издал звук сомнения и недовольства.

– Уверена, что надо разводить весь этот спектакль?

– Окончательно и бесповоротно, – ответила Варвара.

Сегодня они делали вид, что вчера ничего не было. Только перешли на «ты».

Он пожал плечами.

– Можно проще.

– Проще будет потом. Сейчас все должно идти так, как задумано не нами.

– Зачем?

– Я не могу предусмотреть всего.

– Чего-то боишься?

Варвара помотала головой.

– Непредсказуемой простоты…

– Ну, допустим, – сказал Павел, ерзая на водительском кресле. – В отеле наши, Андронов только что вошел в театр. Что может быть?

Она предпочла промолчать.