Дыхание стало одним на двоих. Горячие руки Тимофея скользили по её телу, прикасаясь и изучая. Она ощущала тепло его тела, и он был сродни пожару.

И от которого она горела вместе с ним. Словно издалека услышала свой собственный стон, и она сильнее прижалась к его телу.

Она ощутила его тяжесть, но она этого желала всеми клеточками своей души.

Но ей мешала его одежда, а ей хотелось прикоснуться к его разгоряченному торсу, пройтись пальчиками и ощутить его текстуру.

Он приподнял ее, осторожно снимая одежду, и помог ей освободиться от неё. Обнаженные плечи и грудь, которые светились от солнечных лучей, вызывали у него восхищение и желание. Глазами исследовал его, любуясь ей, а она, как завороженная, тихо лежала в предвкушении, ожидая продолжения.

Он отстранился и снял свою одежду, горячим взглядом прошёлся по её телу и медленно стал опускаться к ней.

Она смотрела пламенным взором на него, который звал броситься в него и сгореть, чтобы возродиться вновь.

Для них в этот момент цвёл рай, который увлекал друг друга в страсть, поглощающую друг друга и дарящую сладостное наслаждение.

И он долго-долго шептал прекрасные слова любви и благодарности:

—Люба моя! Любимая, долгожданная! Только моя!

И услышал в ответ:

—Любимый! Я буду только для тебя!

Нет женщины такой, чтоб не любила! Нет женщины такой, чтоб не ждала! В любви её особенная сила, В ней столько благодатного тепла! В её любви надежда и спасенье Тому, кого она так долго ждёт. В ней и его надежда на прощенье, В ней вера в чудо, что произойдёт. В её любви смиренье и отрада, Гармония души с самим собой, В ней чувственности нежная услада, В ней вдохновенье, нежность и покой. (Ирина Расшивалова)

Конец.