– То есть нам выметаться? – вскипел кочевник, пытаясь вскочить, но Ксения его удержала.

– Мерзкий кровосос, – прошипела Алексис, – то, что вы не убиваете людей, не делает вас белым и пушистым. Вы позволяете убийство детей.

– Я позволяю людям быть самими собой, – пожал плечами Антонио, – у них есть свобода, а как они ее используют, меня не касается.

– Вас послушать, так вас вообще ничего не касается, – зло ответила Алексис.

– Милая девочка, если бы вы могли прожить сто пятьдесят лет, то к тому времени поняли бы, что в этом мире по сути ничто не имеет особого значения. Людские жизни проходят мимо, вы рождаетесь и умираете, а мы… Мы делаем историю, мы правим этим миром, мы делаем его лучше. Только это меня и касается. А вы можете продолжать копошиться, возмущаться, убивать друг друга, куда-то плыть или лететь – это ничто по сравнению с величием нашего народа и его силой.

– Когда-нибудь мы поймем, как вышвырнуть вас из нашего мира! – Истер вышел из-за спины Антонио-Санче и посмотрел на хозяина замка с ненавистью, в разы превышающей чувства, что испытывала Алексис. Это был практически черный огонь, отчего Ксения прижалась к Джеймсу и закрыла глаза. – Однажды, и, я надеюсь, это будет скоро, вы все исчезнете вместе со своим величием. Мы уничтожим вас, всех до последнего кровососа, и люди, которых вы ни во что не ставите, построят новую цивилизацию, где мы будем свободны!

– Мальчик, милый, посмотри вниз: там сотни свободных людей. И вы сами сегодня взбунтовались против построенной ими цивилизации, – рассмеялся Правящий.

– Потому что вы там собрали толпу трусов, преступников, подчинили их чувству стадности, загнали в рамки: «либо так, либо иди прочь». Однажды один из них взбунтует, и толпа пойдет за ним, и тогда они действительно станут свободными – когда ваш замок вместе с вами будет пылать красным пламенем!

– Время покажет, кто был прав, – пожал плечами Антонио-Санче, на лице его была насмешливая улыбка. – Надеюсь, вы не будете против, если до вашего отъезда я предпочту компанию Анны, ну и может быть, Принца. Поправляйтесь, – он коротко кивнул и скрылся в тени стен. Анна последовала за ним, презрительно оглядев компанию.

– Воспитанием люди явно не занимаются, – хмыкнул Лектус, сложив руки на груди и глядя на своих спутников. Истер и Джеймс ответили ему возмущенными взглядами. – Он дал вам убежище, а вы его оскорбляете под его же крышей. Какой человек бы это выдержал? Думаю, если бы вы были в доме человека, то через пять секунд уже оказались бы на улице.

– А если бы мы были в доме полноценного Правящего, то нас еще вчера бы съели, – огрызнулась Алексис, вставая на защиту друзей.

– Что-то я не помню, чтобы на этом Мысе вашей смерти желал кто-то, кроме ваших сородичей внизу, – Лектус тоже поднялся. – Думаю, я тоже сегодня пресыщен вашей компанией.

– Вот и топай отсюда, подпевала кровососов, – фыркнул Джеймс уже беззлобно и прикрыл глаза.

– Думаю, тебе стоит подняться и лечь в постель, – сказала Алексис. – Я принесу тебе поесть и попить, ладно?

Джеймс пожал плечами и поднялся. Он очень устал, но чувствовал себя гордым: его именем назовут целого ребенка!

Кристин вышла из замка и остановилась на гребне холма, прикрыв глаза и вдыхая свежий воздух. Ночью прошел дождь, и запах был необыкновенным, свежим, отдававшим зеленью и сырой землей. В небе все еще ходили тучи, Ярик предполагал, что скоро снова будет дождь, погода начинала портиться. Он называл это «осень», но Кристин не замечала особых перемен: трава была такой же зеленой, деревья такими же красивыми, покрытыми листвой.

Она открыла глаза и посмотрела на склон: там сидел, положив руки на согнутые в коленях ноги, Истер. Она вздохнула и стала спускаться к нему, замечая, что рядом с другом лежит его сумка, которую он иногда носил через плечо.

– Ты почему тут сидишь один? – спросила она, садясь рядом вполоборота. Внизу, в деревне, жизнь шла своим чередом, только вот ребятам было запрещено там появляться.

– Камни давят, – пожал он плечами, угрюмо глядя перед собой. – Все напоминает о том, что это логово кровососа.

– Он нам помогает, – напомнила Кристин мягко. – Он не так уж плох.

– Наверное, – неохотно признал Истер, – но это не меняет того, что он один из них. И если случится война, он будет на другой стороне.

– Ты думаешь, что будет война? – испугалась Кристин, которая знала о том, что такое «война», только из рассказов Ярика. Ее тело пробила дрожь.

– Не бойся, – Истер посмотрел на девушку, взгляд его потеплел, – Ярик защитит тебя, в Северном городе все будут в безопасности.

– Ты тоже меня защитишь, – улыбнулась Кристин, – ведь ты мой друг.

– Да, конечно, – он отвернулся, глядя на дальние врата, сейчас закрытые и охраняющие внутреннюю бухту. – Но, когда рядом твой маг, я тебе не нужен.

– Глупости, – возмутилась девушка, – ты мне всегда нужен, Истер. Ты… ты мне очень дорог.

Истер повел плечами, так и не глядя на подругу, и она мягко коснулась рукой его плеча, погладив.

– Где остальные? – видимо, он хотел сменить тему.

– Ярик, Алексис и Лектус рассматривают коллекцию Антонио-Санче, у него много старинных вещей, что достают со дна ныряльщики, он их восстанавливает. А Ксения и Анна на кухне, готовят ужин, хотя, конечно, скорее этим занимается Ксения, к тому же она готовит лечебный суп для Джеймса по рецепту Ярика. Мне кажется, это будет что-то очень несъедобное, но, как я поняла, в нем будут свекла и морковь.

– Ему нужно быстрее поправиться, иначе мы не сможем отправиться дальше, хотя кто знает, что за следующее транспортное средство припас для нас Ярик, – угрюмо произнес Истер. – Может, до этого его города нам придется ехать в желудке кита?

– Ты останешься с нами в Северном городе? Или вернешься в свою деревню? – тихо спросила Кристин, и полукровка повернулся, пристально глядя на нее.

– Тебе это важно?

– Конечно, – она удивилась, что он спрашивает. – Ты мой друг, ты как член моей большой дружной семьи. Я бы хотела, чтобы ты остался с нами.

– Мне некуда возвращаться, все мои родные мертвы, – помолчав, ответил Истер. Он вздохнул. – У меня были только мама и дед, но они оба погибли.

– Ты убил того Правящего за то, что он убил твою маму? – мягко спросила Кристин, сжав руку Истера. Ей хотелось поддержать его: мальчика, который, кажется, не умел улыбаться. – Я слышала, как об этом говорил Ярик.

– Тот Правящий был моим отцом, я уже говорил, кажется, – немного резко ответил Истер, но руку не выдернул.

– Скажи… – она замялась, но все-таки решила спросить. – Как получилось, что ты родился таким? Что ты наполовину Правящий, ведь они не могут иметь детей после Посвящения.

Истер долго молчал, глядя на воду, что плескалась внизу, билась об основание мыса, рассыпаясь на миллионы брызг.