А «земляки» спорили не на шутку. Слова, само собой, не доносились, но в оптику прицела было хорошо видно, что ссора разгорается все сильнее и сильнее — и в конце концов Борис с силой толкнул Рустама в грудь, так что тот покачнулся, и, не теряя момента, врезал боевому товарищу кулаком снизу в подбородок. Тот осел, а когда кое-как поднялся на ноги, Борис уже все той же решительной походкой поднимался по лестнице наверх.

«Чего это они не поделили, а?» — удивился Корсар, но дальнейшее удивило его еще больше: Рустам кое-как поднялся и осторожно глянул вверх. Негр продолжал самозабвенно играть. Тогда узбек медленно протянул руку и, нащупав цевье лежащего на ступеньках автомата, тихонько приподнял его. Держать автомат так было неудобно, и Корсар ясно различил, как напряглись мышцы парня, но все же тот умудрился вытянуть «Калашников» к себе, ни разу не брякнув им о камни лестницы.

«И что же это он делать собрался?» — Какими бы ни были порядки в лагере, стащить чужое оружие вряд ли здесь считалось невинной шуткой. И что бы там Рустам ни задумал — это должно быть что-то весьма серьезное.

А тот небрежно перехватил оружие и бодрым шагом двинулся прямо к бронетранспортеру — казалось, что еще несколько шагов, и его смуглое лицо упрется в стекло прицела. Корсар отпрянул, потом спохватился, вернул рычажок в прежнее положение, и сразу же Рустам оказался довольно далеко, еще только-только выходя из двери.

Башенка с пулеметом на крыше броневика беззвучно повернулась в сторону идущего, но он не остановился, а лишь поднял голову, чтобы можно было как следует разглядеть его лицо. Экипажу бронемашины этого вполне хватило, и Рустам беспрепятственно двинулся дальше.

«Что он хочет?» — никак не мог понять Корсар и вдруг увидел, как пальцы парня, как бы случайно оказавшиеся около рукоятки автомата, сноровисто перебросили предохранитель и передернули затвор.

Все стало на свои места: Рустам шел выловить «гангстера» и получить за это какую-нибудь награду. А Борис перед этим пытался его удержать, но не смог или не поверил, что узбек действительно сделает такую подлость. Корсар стиснул челюсти так, что зубам стало больно: похоже, все. Отбегался. С такой поддержкой, как желтый броневик за спиной, да с «калашом» в руках Рустам может не опасаться сопротивления клиента.

«Хотя, похоже, — злобно скривил губы Корсар, — он решил все сделать сам, без посторонней помощи, чтобы премию не делить».

— Правильно. Умный мальчик, только не передумай, ладно? — прошептал летчик уже вслух, словно надеясь, что Рустам его услышит, и тут же спохватился: сейчас любой неосторожный звук мог приблизить развязку. Сообразив это, Корсар остановил вентилятор и, чуть помедлив, вообще отключил аккумуляторы транспортера.

«Конечно, теперь ясно, что финал моих веселых приключений будет слегка грустноватым. Но конкретно этот красавец получит от меня свое. Задолго до выплат от командования».

По крыше десантного отделения громыхнули ботинки, потом скрипнул люк.

«Сейчас он заглядывает внутрь и удивляется, что меня там нет…» — отметил Корсар и тут же услышал тихий, осторожный отклик:

— Эй, пилот… Ты где, да?

Корсар молчал, вжавшись в переднюю стенку двигательного отсека так, чтобы его не было видно через лаз.

«Поволнуйся, поволнуйся немного. А вдруг меня уже забрали без твоего участия? Или сам сбежал?»

— Ты здесь, нет? — уже более обеспокоенно повторил Рустам и вновь получил в ответ тишину. Корсар тоже прислушивался, сдерживая дыхание. Короткий металлический звук — значит, автомат на поду, потом возня…

В проеме лаза показались сначала руки, а потом голова и плечи узбека, и наконец Корсар смог позволить себе шумно и глубоко вздохнуть — а с выдохом обрушить обе руки на шею Рустама, сдавив предплечьем горло и упершись локтем в ключицу.

— Ты… Ты чего? — только и смог прохрипеть парень.

Корсар не ответил — а о чем тут разговаривать? — и усилил нажим. Шея Рустама напряглась в ответ, он дернулся, пытаясь высвободиться, но ничего не получилось, в слишком уж неудачном положении его застиг Корсар. Тогда он вновь заговорил, с усилием проталкивая каждое слово через сдавленное горло:

— Оставь… дурак… Борис… тебя… заложить… хочет… Время… совсем нету!

Корсар не сразу понял, что говорит Рустам. Но что-то в его голосе заставило его ослабить руку и переспросить:

— Чего ты сказал?!

Парень охнул и заговорил вновь, теперь уже более понятно:

— Арабы… Деньги обещали… Борис хочет взять… Много дают!

— А ты что же тогда?

— А я… Я тоже хочу, но совсем не так. Слушай, отпусти, да?

Корсар на этот раз действительно отпустил руки. Рустам судорожно вздохнул и несколько раз мотнул головой.

«Похоже, шею я ему здорово помял…» — с легким сожалением подумал летчик. А Рустам заговорил вновь:

— Я жизнь живу, подлых денег не брал, слово держал! А Борис тебе слово обещал, меня сказать заставил — а теперь, значит, это слово продавать пошел. А я слова своего никогда не продавал!

— И что теперь? — ошалело пробормотал Корсар. Слова Рустама прозвучали так неожиданно и в то же время так убедительно, что он поверил ему сразу. Поверить-то поверил, но ощущение нереальности, неправильности ситуации так и осталось: свой, русский парень пошел закладывать земляка, оказавшегося в критическом положении, а узбек Рустам, который даже не сам обещал ему помочь, вдруг оказывается на голову благороднее голубоглазого «братана».

— Тебя же тут за такие дела…

— А, меня тут за всякие дела! — непонятно отмахнулся Рустам и заговорил быстро, по-деловому: — Слушай теперь так. Сейчас я повязку, как у тебя, надену и побегу. А ты за мной, постреляешь немного. В воротах меня поймают, пока я буду отбиваться, ты уже в них стрелять будешь.

— Так тебя же убьют вместо меня!

— Нет, — Рустам широко улыбнулся. — Они тебя живого хотят, примерную казнь уже всем показать обещали, понимаешь, да? Я делать вид, что сдаваться буду. Тебе время подойти будет, понял?

— Ладно. Допустим. А потом что?

— Резиновый дом видел? Ну, такой, надувной?

— Да.

— Там дальше у них аэродром. Вертолеты, самолеты тоже есть — два больших и маленьких несколько.

Увидев сомнение на лице Корсара, Рустам истолковал его по-своему:

— Или ты чего? Врал, что летчик?

— Нет, не врал… — коротко ответил Корсар и этим ограничился. Он не стал говорить, что стоящие на полосе самолеты могут оказаться — скорее всего окажутся — незаправленными, а уж о заботливо прогретых двигателях и мечтать не стоит. Да и летящий в ясном небе безоружный самолет уязвим не меньше, чем безоружный человек, бредущий по пустыне. Так что даже если что-то летучее окажется, так сказать, на ходу, вариант будет не из лучших.