Можно не сомневаться в том, что и она закрыта. Как не вызывает сомнение — наше с Николь появление здесь каким-то образом связано именно с этим. Но не полюбоваться же, в конце концов, на недоступные сокровища Древних нас сюда пригласили. Николь, кстати, интереса к происходящему не проявляла, хотя я знал — ее живо интересует все, что связано с Древними. Она продолжала стоять посреди комнаты, и мне все это начинало не нравиться. Что с ней? Не приведи Создатель, заболела одной из тех болезней, что, по преданиям, часто встречаются в руинах Древних.

— Ну и каково впечатление, господин Сорингер? — внезапно задал вопрос Мелвин.

Я пожал плечами, повел бровями, сморщил губы в подобие улыбки — да уж, увиденное впечатляет, но что дальше? Кто-нибудь объяснит, наконец, зачем нас привели сюда, перед этим похитив?

— Пройдемте, там и поговорим, — добавил он, так и не дождавшись от меня ответа. — Здесь рядом.

Действительно, идти пришлось всего ничего. Один из людей, Нерч, открыл скрывавшуюся в полутемном углу дверь, откуда в залу хлынул яркий свет.

Очередное помещение, куда мы попали, оказалось невелико. В нем имелась и мебель, и множество других вещей, но кроме светильников все они были мне уже знакомы, потому что происходили из привычного мне мира. Стулья, стол, заставленный разнообразной посудой, — причем часть из нее оказалось бутылками с вином, в углу платяной шкаф с пустыми полками и прикрытой дверцей, вот и все.

Я под руку подвел Николь к стулу, показавшемуся мне наиболее удобным из всех, не дожидаясь, когда нам укажут наши места. Что мне не понравилось — Нерч и Флед встали буквально в шаге за спиной у девушки. Самому мне понравился стул возле самой стены. Хотя бы тем, что незаметно подойти со спины будет невозможно.

Но не успел я к нему приблизиться, как ко мне снова обратился Мелвин:

— Кстати, Сорингер, забыл показать вам еще одну вещь. Пойдемте-пойдемте, госпоже Соланж абсолютно ничего не угрожает, — добавил он, видя мою нерешительность.

Мы вернулись в только что покинутую комнату, но на это раз он подвел меня к другому окну.

— Вы только взгляните! — и Мелвин указал не него рукой, причем вид у него был чуть ли не торжественный.

За окном находился по-настоящему огромный зал, а потолок оказался настолько высок, что, рассматривая его, мне пришлось присесть. Но дух у меня перехватило не из-за его размеров и не из-за высоты потолка.

Посреди зала стоял корабль.

Хотя он абсолютно не был похож на все те корабли, что мне приходилось видеть до этого, мне сразу стало понятно — это летучий корабль, тот, что поднимается в небеса. У него отсутствовали и мачты, и бушприт; невысокие надстройки его, казалось, были утоплены в корпусе, а формой он более всего походил на морского ската без хвоста. Но даже одного взгляда хватало, чтобы понять — его стихия небо. Корабль в длину не превышал двухмачтового парусника, такого, например, как «Орегано», разве что много его шире, но выглядел он так, что от восхищения у меня перехватило дыхание — вот это настоящее чудо Древних!

Мелвин смотрел на меня так, как будто сам его и построил, и я чуть было не усмехнулся.

— Впечатляет, Сорингер?

— Не то слово, Мелвин, — ответил я, нисколько не кривя душой.

— Но и это еще не все, — продолжил он. — Видите подобие башенок на носу и корме?

Отчего нет? Прекрасно вижу. Правда, формой они больше походят не на башни, а на половинки яблок. И что теперь?

— Так вот, в них расположены чудесные механизмы! — Мелвин закатил глаза и поводил головой из стороны в сторону, изображая крайнюю степень восхищения. — Они испускают молнии. Представляете, Сорингер, одной такой молнии достаточно, чтобы превратить трехмачтовый корабль в облако пыли. Вы только представьте себе на мгновение — хлопок, и корабль вместе с грузом и командой превращается в пыль! — Наверное, на моем лице отразилось столько недоверия, что он счел обязанным добавить: — Однажды я видел, как работает такой механизм. Сорингер, вы не могли не обратить внимания на башни, имеющиеся у окружающих город стен. Их всего четыре, и на двух из них такие механизмы имеются.

То-то мне показалось, когда мы подлетали к острову, будто на одной из башен кто-то есть.

— К сожалению, об острове знают многие, и время от времени к нам прилетают незванные гости… Кроме того, считайте мой рассказ еще и предупреждением, — добавил он в заключение, многозначительно взглянув на меня.

Так вот в чем причина того, что посланные Коллегией на Гаруд корабли исчезали бесследно! Когда мы подлетали к острову, сверху он выглядел абсолютно безлюдным. Как выяснилось, это не так. А сколько кораблей смельчаков, помимо принадлежавшим Коллегии, пытались попасть на Гаруд? И сколько обломков в море вокруг острова? Хотя нет, какие могут быть обломки, если корабли превращаются в пыль? Но ведь тогда получается — общепризнанное мнение, что Древние не имели никакого оружия, неверно. Если эти механизмы — не оружие, то тогда даже не представляю, каким оно должно быть.

И предупреждение понятно. Мелвин хочет сказать, что уж если от трехмачтовых кораблей остается облако пыли, то «Небесный странник» превратится лишь в маленькое облачко. Что ж, господин Мелвин, за предупреждение отдельное спасибо. По крайней мере, эти ваши механизмы не станут для меня неожиданностью. Но пока все не так трагично, ведь до самой сути мы и не добрались. Мы с Николь зачем-то вам нужны, а значит, можно попробовать и договориться.

Когда мы уходили, я снова взглянул на корабль. Удивительно, как же он движется в небесах, если на нем нет ни одной мачты? Или они убраны на время? Но создается такое впечатление, что им и места нет на палубе. Да и сама она явно не предназначена для того, чтобы по ней ходили во время полета. Может быть, такому кораблю мачты с парусами и вовсе не нужны?..

Когда мы вернулись в комнату, где я оставил Николь, выяснилось, что людей в ней прибавилось. Вот уж кого я не ожидал там увидеть, так это леди Эйленору, причем одну, без Торпа.

Счастье, что, увидев меня, леди Эйленора не кинулась мне на шею — неудобно бы получилось при Николь. Впрочем, старая знакомая вообще посмотрела на меня как на пустое место, даже не кивнув. В наряде, состоявшем из шляпки с небольшой вуалью и синего, с отделкой золотой нитью обтягивающего платья с нескромного размера декольте, Эйленора создавала впечатление, будто прибыла она на светский раут, а не в подземелье Древних. Но несмотря на наряд, Николь она явно проигрывала. Есть все же у некоторых женщин то, что нельзя ни купить, ни позаимствовать, ни создать баснословно дорогими украшениями и нарядами. Это должно быть в крови.

Отвлекшись на миг на наше с Мелвином появление, Эйленора вновь уставилась на Николь. Нет, не как на объект возможных любовных утех — удивительно, но мне встречались и такие женщины. И не с интересом: что, мол, есть в ней такое, чего нет у меня? Когда мужчины уделяют все свое внимание какой-нибудь одной из женщин, остальные чувствуют это тонко. Нет, во взгляде Эйленоры застыло другое, непонятное мне выражение.