Мы шли вдоль канала, разделяющего город на две половины, и разговаривали. Николь явно была возбуждена. Причем я давно это заметил, еще задолго до подлета к Гаруду. И чего так волноваться? Ну город Древних, подумаешь…

— Николь, а тебе раньше приходилось бывать в городах Древних?

Начиная разговор, первым делом я сморозил очевидную глупость. Ну и где бы она в них могла побывать? Можно подумать, они на территории герцогства попадаются, как харчевни в Дигране…

— Нет, Люк, — ответила девушка, и голос ее показался мне взволнованным. — Наверное, ты мне не поверишь, но я часто видела их во сне, сама не знаю почему. Большие и маленькие, цветущие и пустынные. По их улицам ездили необычные кареты, ходили люди, играли дети. Причем сны были такие четкие, как будто бы все происходило на самом деле. Интересно, почему так?

Задав вопрос, Николь посмотрела на меня. Лучше бы она этого не делала. Не потому, что я не мог ответить на ее вопрос, хотя действительно не мог. А потому, что, заглядевшись на нее, я запнулся так, что не смог удержаться на ногах, упал, да еще и колено ушиб. Причем сильно так ушиб, к завтрашнему утру точно должно распухнуть.

— Ты не ушибся? — участливо посмотрела на меня Николь после того, как я с кряхтением поднялся на ноги. В ее глазах не было ни тени насмешки, хотя я давно заметил: для людей самое смешное, — это когда кто-нибудь свалится с ног. Актеры из балаганов это хорошо знают, поэтому у них во время представления постоянно кто-нибудь падает, причем на ровном месте, что всегда вызывает бурный восторг. Вероятно, из-за этого я и их не люблю. Что смешного в том, что человек растянулся? Его пожалеть нужно, помочь на ноги подняться, а не смеяться над ним. Слава Богине-Матери, что Николь не из таких.

— Может быть, вернемся на «Небесный странник»? — спросила она, увидев, что я не смог не скривить лицо от боли в колене, когда сделал шаг.

Сейчас! Вот если бы мордой в землю ткнулся, тогда другое дело. Кстати, каменные плиты на улицах города уложены так плотно друг к другу, что даже лезвие ножа между ними не вставишь. И лежат так ровно, как будто бы не прошло с тех пор много сотен лет. Хоть бы одну вспучило!

Нет, тут я не прав, одну как раз и вспучило, и именно за ее угол я и запнулся.

«И угораздило же меня, — подумал я, все еще кривясь от боли, — наткнуться именно на нее! Помимо колена еще и ладонями крепко приложился, горят, как от огня. Хорошо хоть Николь с собой не утащил. Хотя с другой стороны, упади она на меня — и с ней ничего не случилось бы, и мне приятно».

Пока я приводил себя в порядок, Николь обратила внимание на рыбок, плавающих в канале.

— Посмотри, Люк, какие красивые! — восхитилась она, перегнувшись через парапет и глядя в воду.

Действительно, таких красивых рыб я еще не видел. Величиной едва с ладонь, но с большими плавниками и пышными хвостами, рыбки переливались всеми цветами радуги. Под нами, у самой стенки канала, их собралось десятка полтора, не меньше.

Что удивительно, высунувшись из воды, они не переставали переливаться. Обычно так не бывает. В воде многие рыбы смотрятся очень красивыми, но стоит им только оказаться на воздухе, как тут же все их краски тускнеют и исчезают.

— Интересно, что они тут едят? — произнесла Николь и вдруг улыбнулась: — Погляди, вон та рыбка на тебя похожа!

Рыбка, привлекшая, как я думал, ее внимание, плавала чуть в стороне от остальных. Может быть, она и не была крупнее прочих, но даже среди своих собратьев выделялась особой игрой красок. И еще у нее такие движения, полные достоинства. На нее я и указал:

— Ты о ней говоришь?

Николь рассмеялась:

— Нет, о другой. О той, что к нам ближе всех остальных.

Плавающая ближе всех к нам рыба мне совершенно не понравилась. Какая-то вся неправильная, да еще и движения дерганные. И что Николь у меня общего с ней нашла?

— Взгляд у нее на твой похож. Как будто чего-то желает, но боится попросить.

Взгляд как взгляд, обычные рыбьи буркала навыкате…

Я поискал рыбу, чтобы сказать, что Николь похожа на нее, но так ничего подходящего и не нашел. Разве что была одна, вся такая изящная, не иначе девушка. Только взгляд у нее показался мне заигрывающим, у моего корабельного врача такого никогда не бывает.

— Пойдем, Николь. Если еще раз получится прогуляться по городу, мы обязательно с собой что-нибудь захватим, рыбок покормить, — объявил я, решительно беря девушку под руку. — Здесь полно того, что стоило бы посмотреть. Давай, например, зайдем в этот дом?

И я указал на ближайшее к нам двухэтажное строение, абсолютно ничем не отличающееся от строений справа и слева от него. В городе вообще все дома похожи друг на друга как близнецы. Кроме двух самых больших, тех, что сверху мне показались дворцами.

Николь выглядела очень оживленной, рассказывая что-то о своих снах, но я почти ее не слушал. Мои мысли были заняты тем, что сейчас мы окажемся наедине, и уж если я не решусь обнять и поцеловать девушку, то никогда себя этого не прощу. А то ишь — взгляд у меня, как у рыбы, стеснительный! Ну и еще тем, что внутри дома можно найти какую-нибудь из чудесных вещичек Древних. Желательно зрительную трубу, они у Древних ох как хороши. Смотришь сквозь нее с борта летучего корабля вниз, когда люди величиной с мизинец, и можно даже увидеть, как муравьиха муравью глазки строит. Причем крутишь сбоку колесико и регулируешь дальше-ближе.

«А еще лучше найти что-нибудь для Николь, — размышлял я. — Глядишь, тогда она меня и сама бы поцеловала. Например, медальон, что у женщин цвет глаз меняет. Сам видел — надела одна особа медальон на шею, и глаза у нее из черных стали синими-синими. Затем она его перевернула, и цвет глаз поменялся на золотистый, как иногда бывает у кошек. Только зрачки прежними остались, круглыми».

На другой стороне канала показался Энди, прогуливающийся под ручку с Миррой. Он, кстати, утверждает, что существуют даже ожерелья, увеличивающие у женщин грудь. Врет, как пить дать врет. Хотя кто их знает, этих Древних…

«Да и без надобности Николь ожерелье, — пришел я к выводу, взглянув на девушку чуть сбоку. — У нее все в полном порядке: и ни много, и ни мало, так, как мне нравится. Если же мне попадется такое, я его Энди отдам, пусть Мирре подарит, ей-то оно точно не помешает. Несомненно, среди ее предков говолы были».

Дверь открылась на удивление легко, безо всякого сопротивления, даже не скрипнув. Мы прошли несколько шагов внутрь дома и остановились, озираясь по сторонам.

Просторный холл, сбоку широкие лестницы, ведущие на второй этаж, под ними — несколько дверей. Остатки мебели, когда-то, несомненно, деревянной, а теперь превратившейся в труху. Похожая же труха и под ногами, вероятно, от того, что тысячи лет назад называлось ковром. И еще возле самых стен такие же кучки трухи. Наверное, на стенах что-то висело, ковры или гобелены.

Что меня удивило, в доме совсем не чувствовалось запаха ветхости, хотя все стекла в окнах целы и даже без трещин. Да и в самом городе кроме свежести ничем не пахло. Поразительно — на острове, расположенном посреди моря Мертвых. На трухе, чуть ли не сплошь покрывающей пол первого этажа, виднелись отпечатки от чьих-то ног. Со следами понятно — конечно же, в доме до нас кто-то побывал в поисках сокровищ Древних. Одна из дверей под лестницей оказалось открыта.