– Правильно. – Джинни взяла более четкие снимки старого браслета. С подвеской «А». – Что, если длинная царапина на обороте – на самом деле не царапина?

– Хотел бы я восхититься, но не могу угнаться за вашей мыслью.

Следователь положила снимки браслетов бок о бок, и правда стала очевидной.

– Что, если эта царапина – число один? Как номер один и номер семнадцать.

– Вы имеете в виду жертвы?

– Да. – Чем дольше она вглядывалась в фотографии, тем большей уверенностью проникалась. Единица процарапана на обороте подвески десятилетия назад, когда братья Пэйн были юными, – и, вероятно, ножом. Гравировку на новом сделала более уверенная рука. Вероятно, принадлежавшая человеку, ставшему старше и освоившемуся с убийствами.

А значит, должны быть и браслеты для Яры и Джули.

– Семнадцать жертв? – Пит покачал головой.

– Возможно.

– Твою ж мать!.. Вы действительно собираетесь бросить дело и просто отдать его? – Эта мысль шокировала его.

Как и Джинни. Но, благодаря годам практики, она скрыла возбуждение, охватившее ее, когда дело начало распутываться.

– Существует субординация, и…

– Шутите?

– Дай мне договорить, – она жестом велела Питу зайти дальше в кабинет и закрыть за собой дверь. – Существует субординация – и мы ее проигнорируем.

Его губы медленно расплылись в улыбке.

– Я слушаю.

– Хорошо. Потому что мы не закончили ни с Лайлой Риджфилд, ни с ее покойным мужем.

На следующее утро Лайла совершила поездку, которой надеялась избежать. Она позаимствовала прокатный автомобиль Тобиаса, пока тот был в душе, и оставила записку, что поехала по делам. Джинни и ее команду официально отстранили от дела, – значит, не надо беспокоиться о слежке. Она осталась сама по себе. И совершит поездку, какую бы боль та ни причинила. Иначе нельзя.

Браслет. Из-за него голова Лайлы шла кругом.

Поездка отняла почти три часа, как все и говорили. Лайла запланировала маршрут, высматривая боковые дороги и объезды. И когда добралась до точки, где должна была свернуть направо, на последнюю грунтовку, ведущую к подъездной дороге до хижины, то не остановилась.

Увидела желтую ленту ограждения, трепещущую на легком ветру. Разумеется, сегодня в эту часть Нью-Йорка пришла более холодная и сырая погода. Нескончаемый моросящий дождь тормозил ее продвижение. В лесу наверняка грязь, но Лайла запаслась ботинками. И рюкзаком с припасами, очень надеясь, что часть из них не пригодится.

Проскакивая мимо въезда, заметила двух местных полицейских, пивших кофе у своей патрульной машины. Их присутствие не стало для нее сюрпризом. Крохотный городок и хижина удостоились изрядного внимания в новостях. И хотя точный адрес в интервью не называли, местонахождение хижины Лайла знала. На карте и снимках с воздуха на доске Джинни была видна и сама хижина, и густые леса вокруг.

Проехав еще с четверть мили, она свернула направо. И смогла проехать всего несколько футов, чего оказалось достаточно, чтобы машина была не видна с дороги. А большего и не требовалось.

Заперев машину и накрыв голову капюшоном плаща, Лайла взяла рюкзак и направилась к хижине, зная, что основная часть следственных действий внутри завершена. Поговаривают о раскопках на территории в поисках других тел, но для этого требуется специальное оборудование, а в последнем подкасте говорилось, что оно прибудет завтра. Это дает ей день. Один дерьмовый дождливый день.

Ботинки скользили по грязи, опавшей листве и веткам. Под подошвами хрустел хворост. Лайла не пошла по тропе, потому что никакой тропы и не было. Она просто шла вперед до тех пор, пока не наткнулась на забор. Шесть футов высотой, дощатый. Перелезть трудновато, но, наверное, легко проломить. Впрочем, не сейчас. Лайла двинулась вдоль него дальше в лес, заслоняясь рукой от веток, пробивая тропу.

Морось летела в глаза и увлажняла щеки. Куртка не пропускала дождь, но волосы, выбившиеся из-под капюшона, мокрыми прядями налипли на лоб. Вокруг нее стало гораздо больше мха. И на земле, и на упавших деревьях.

Кроны деревьев сплетались, образуя полог, не пропускавший свет. Еще не пробило и одиннадцати утра, а всю местность уже окутала тускло-серая мгла. Словно день уже идет к закату. В воздухе витал запах сырой земли и сосен.

Лайла не сводила глаз с забора, стараясь углядеть хижину с этой стороны. Казалось, она тащится по грязи целую вечность, когда вдруг рассмотрела конек крыши.

Еще несколько футов – и она очутилась позади хижины. Пролезать сквозь забор здесь будет куда разумнее. Полицейские могут патрулировать территорию, а натыкаться на них совсем не хочется.

Морось перешла в мелкий дождик. Дымка исчезла, осев на ветвях влагой. По лесу разносился негромкий перестук капель.

Лайла внимательно осмотрела забор, выискивая слабые места. Доски за много лет посерели, но не истлели. Значит, на простой путь внутрь рассчитывать не приходится. Разумеется.

Выбрав две доски, она саданула каблуком тяжелого походного ботинка по месту, показавшемуся ей наиболее уязвимым. Древесина прогнулась под ударом, издав скрипучий стон, но не сломалась. Второй удар окончательно содрал дерн с земли поблизости, и, скользя по грязи, она уже не могла добиться необходимого сцепления, чтобы продолжать наносить удары.

В горле забился вопль отчаяния, но Лайла загнала его обратно. Чертыхнувшись, расстегнула молнию рюкзака и достала отвертку и молоток. Посмотрев на забор, убрала отвертку в карман. Тут надо бить.

Она врезала по уязвимому месту, вложив в удар весь свой вес, и увидела, как доска треснула. Нанесла еще пару ударов с оттяжкой, отломав длинный кусок, так что образовалось отверстие.

Еще одна доска – и можно пролезть.

Повторила процесс, на сей раз держась за забор, чтобы не упасть. Травмы для нее – непозволительная роскошь: здесь ее никто не услышит и не найдет.

Убрав две доски, она протиснулась в щель, чувствуя, как по спине струится пот, и вышла на небольшое расчищенное пространство позади хижины. Бросила взгляд на заднюю стену дома, потом на сарай. Под ложечкой засосало. Запахи и шум леса за забором напомнили ей походы вокруг озера Кейюга, прогулки по заповеднику с Райаном.

Лайла поглядела вверх, подставив лицо дождю и пытаясь отыскать клочок неба. Безуспешно. Сплетения ветвей и раскачивающиеся деревья.

Пыталась расслышать звуки лесных зверьков, копошащихся под кустами, но не услышала ничего. Только безмолвие. Участок будто окутал смертный саван. Она чувствовала напряжение, навалившееся со всех сторон. Горло перехватило, каждый вздох давался с трудом.

Хижину и сарай по периметру окружала желтая лента. Еще один периметр – вокруг ямы и груды земли возле нее. Раньше там лежало тело. Одна из могил девушек.