Когда Волкаш превратился, нас раскидало в стороны, настолько громадным был скорпион. Пенелопа ударила в пульт, и по периметру арены засверкали огоньки диаблокаторов.

– Разворачивай мозги, – приказал Крус.

Он так назвал сеть чипов-нейронов на подложке из шёлковых ячеек. При помощи них орудия должны были беспрекословно подчиняться воле шиборга. Пропуски, перехлёсты узлов или складки грозили как минимум отказом системы. Как максимум – пушки могли взбеситься и покрошить Волкаша живьём.

Следом мы обернули его динамической бронёй с ячейками воздуха, а на клешни накинули злополучные пластинки с сюрпризом. Через час скорпион стал похож на противоракетный комплекс. Он щёлкнул первой парой ног, посылая в борта арены ослепительные вспышки бесконтактной сварки. Пенелопа подбросила два титановых мячика, и со второго раза Волкаш намертво сплавил их в полёте

– Великолепно! – похвалила Пенелопа, когда Волкаш изловил толстый прут и раскрошил винтовыми клыками.

Осталось испробовать хвост.

– Проваливайте, наше время, – прокаркали сверху.

У кромки арены стояла Альда Хокс. Софиты освещали её снизу и придавали строгому лицу вид каменного идола. Рядом с ть-маршалом поджал восемь ног её шиборг. В обличии имаго Лео Замардино был слишком милым, чтобы вырвать чемпионский титул вместе с сердцем противника. Паук-скакун, весь кругленький и пушистый, очаровательно чистил хелицеры лапками. Восемь крупных глаз блестели на макушке, умоляя: «погладь, и я замурлычу».

– Вы же сами нас задержали, – попыталась Пенелопа.

– Напиши жалобу, Игор зарегистрирует её в конце месяца.

Спорить мы не стали. У Полосатой Стервы в заложниках ещё оставался Кайнорт, единственный наш боевой стратег, который и должен был управлять шиборгом. Мы аккуратно сняли броню, свернули нейросети и собрали орудия. Волкаш обратился человеком, и его снова увели в ошейнике. Мы даже не успели обняться.

– Ничего, – бормотал Крус, – Может, и хорошо, что они не увидели хвост. Добавили бы эхолокатор в настройки визора, и лишили бы нас козыря.

В полдень к ангару подтянулся весь лагерь. Альда уже покрикивала на ассистентов, снаряжавших Замардино, а Волкаша привели опять с большим опозданием. До начала боя осталось полчаса, когда в ангар влетели Ёрль и Бритц.

– Наконец-то, – вырвалось у меня.

Волкаш не преминул проверить на Бритце эффект камуфляжной вуали. Мимо.

– Это ничего, – сказал Кайнорт, ничуть не обидевшись. – Глаза у пауков устроены проще, чем у насекомых.

Зрители начали делать ставки. Нас попросили удалиться с арены, и Бритцу пришлось наставлять Волкаша по радио:

– Держи клешни одну над другой. Если Лео начнёт стрелять, крутись. Иначе заряды попадут в одну воздушную ячейку дважды и прорвут броню. И не используй сварку, пока он не скрестит ноги. Половина успеха любой примочки – на первом ударе, когда противник ещё не знает, чего ожидать. Потом придётся рассчитывать только на его ошибки, а Замардино опытный боец.

– Разберусь без теоретиков.

– Так-то он прав, – признался Кайнорт, прикрывая микрофон. – Говорил же папа: первый заработанный миллион поставь на шиборга.

– А ты на что потратил? – мне стало правда интересно.

– Открыл бордель, конечно, это было проще всего. Потом спекулировал оружием. Я не азартен.

Лео Замардино уже не напоминал мягкую игрушку. Чёрные жемчужины его глаз укрыли зеркальные визоры. По спине бежали волны звездчатых шестерней. Попади в их жернова игла скорпиона – и конец хвосту. На первой паре ног так визжали циркулярные пилы, что Пенелопа хваталась за челюсть. На второй паре Крус угадал плазмотроны. Минус очки за каждый выстрел, но зато это были настоящие пушки. И неизвестно, что скрывала третья пара. Кое-где из-под брони Замардино торчали густые пучки щетины, придавая шиборгу вид опасного сумасшедшего.

По сигналу Лео и Волкаш принялись кружить по округлым бортам арены, присматриваясь друг к другу. Альда Хокс непрерывно шевелила губами, инструктируя шиборга. Я прильнула к решётке рядом с Кайнортом. Он задымился и так навалился на ограждение, что его нос вылез на арену.

Волкаш сделал выпад на противника. Лео подпрыгнул! Зрители грохнули, а паук приземлился скорпиону на хвост и выбросил ловчую сеть. Волкаш закрутился на месте, отдирая якоря сети от пола. Пока он возился, паук сцапал сеть и дёрнул. Волкаша потащило, как в мешке, вверх по арене. К барьеру. Клешни и газовые резаки оказались бессильны против высокопрочного карбина сети. Скорпион с трудом выпутал четыре свободные ноги и упёрся в арену. Помогло: у паука не хватило сил сдвинуть добычу в полтора раза тяжелее себя. Он бросил сеть и закружил возле Волкаша, примеряясь, как бы его перехватить поудобнее.

– Клыками её свинти, – приказал Кайнорт, и Волкаш закусил путы.

Сеть намоталась на буры и наконец порвалась. Волкаш сбросил со спины ошмётки карбина хвостом, размахнулся и метнул иглу в Лео. Игла ударила в пол в метре от противника. Остановившись, хвост стал видимым, и паук отпрыгнул подальше. Бритц выругался:

– Мазила. Теперь Замардино знает, что на хвосте вуаль, и попытается атаковать его первым делом.

Будто читая мысли, паук выкинул ещё сеть и намертво прижал хвост Волкаша к спине. Вот зачем Альда упрятала Кайнорта до самого полудня: без него мы научили шиборга владеть оружием, но не продумали бой наперёд. Теперь Волкаш дрался дворовым стилем: размахивал пошире, надеясь на природную удаль. Замардино подпрыгнул ещё раз, но Волкаш успел перехватить его за ногу. Новая сеть выстрелила мимо, а паук шмякнулся боком. Скорпион ударил ему саморезами прямо в брюхо. Но нечего было и думать пробить карбиновую броню. Паук пустил два разряда плазмы и вскочил на ноги, как ни в чём не бывало.

– У него клапаны на брюхе! – разглядел Крус. – Из них и выстреливает сеть.

– Волкаш, у него на брюхе третий, седьмой и одиннадцатый сегменты, запомнил? – сосчитал Бритц. – Завари их.

Но в этот раз паук крепко подобрал ноги в прыжке и не дал себя ухватить. Он дёрнул третьей парой орудий, той самой, непонятной. Над ареной раздались щелчки. Зрители первых рядов попадали, хватаясь за уши. В комме Кайнорта так зафонило, что от боли он сдёрнул наушник.

– Связи нет, поправь, – он бросил Крусу испорченный комм.

Мы остались без связи. От резонанса треснул экран на визоре Волкаша. Оглушённого, ослеплённого скорпиона опять потащили к бортику. Ему осталось только ввинтить клыки прямо в пол арены. Это помогло! Волкаш намертво зафиксировал себя на месте и закрутился, как циркуль. Он схватил Замардино клешнёй и, подтянув к себе, сварил вместе плазмотрон и циркулярную пилу справа. Паук неуклюже попятился на шести ногах и выстрелил: наша броня с ячейками хлопнула. Выстрелил ещё и попал в клешню. Посыпались шарики, и паук завалился на спину. Со сваренными ногами быстро встать не удалось. Волкаш, не теряя времени, успел вытащить клыки из арены. Он заварил Лео два брюшных клапана из трёх, прежде чем паук вернулся на брюхо. Последовало три серии щелчков. Новый комм Бритца сгорел прямо у него в руке, не прожив и минуты. Тем временем паук раздробил Волкашу колено и срезал пилой газовые баллоны. Мы потеряли резаки, орудия второй пары.