Лас-Таэнин. Вначале колеблется… потом машет рукой.

«Ласточка, птичка, я знаю тебя».

— Я ей не «птичка»! — свирепеет Ласточка.

«Птичка… проверь ящик с вещами. В кладовой. На самом дне, там, где зимняя одежда. Серый свёрток».

Лас тоже бледнеет — сереет.

— Что такое, Лас? — я приседаю, поддерживая её за руки.

— Май, извини… — шепчет она, пятясь. — Я поняла, это не ты… это была не ты…

Садится на пол неподалёку. Саванти бросается к ней.

«Королева, есть ещё желающие?»

«Довольно. Кто всё это сделал?»

«Мы с тобой, Королева. Я хочу сдаться».

Гриф, как и Чародей, отрицательно качает головой.

— Вначале ей придётся встретиться с охраной. Там, где мы скажем. Могу только пообещать, что полицию и другие службы сразу оповещать не станем.

Сообщаю ей это.

«Я приду, Королева. Очень скоро. Скорблю вместе с тобой, сестра».

Связь обрывается.

— Мы ещё поработаем, но это где-то в северной части графства, — сообщает Гриф. — Не хватило времени.

Отключился.

Я шагнула к Ласточке, всё ещё прижимающей ладони к глазам.

— Саванти, — он поднял взгляд. — У меня нет сестры?

— Нет и не было, — кивнул он. — Родственники не возникают из ничего, Май. Помоги — Лас и Тигре надо прийти в себя. А… вот и наши находки. Думаю, лучше завтра…

— Нет, — Тигрица открыла глаза. — Сейчас же.

— Да, — подтвердила Лас. — Я и так всё поняла. Лучше сейчас.

- -

— С кого начнём? — Саванти отчего-то был спокоен. — Ладно. Давайте с меня. Я, кажется, знаю, что там, внутри.

Несколько бумаг, защитный контейнер. Саванти осторожно принюхался к нему.

— Если брали в перчатках, то контейнер лежит не меньше недели.

— Восемь дней, — уточнил Гриф. В отличие от Чародея, его заместитель напоминал самого Саванти — высокий, всегда немного «кренящийся» то в одну сторону, то в другую, вечно не идущий — вышагивающий. Но такого носа, как у Грифа, Саванти не раздобыть никогда.

Саванти, всё так же спокойно, перенёс контейнер в защитную камеру, включил вытяжку, при помощи манипуляторов ловко открыл герметичную коробку. Восемь гнёзд для ампул. Пять из них заняты.

— Так я и думал, — кивнул он. — Нертфеллин. Наверное, из тех шестнадцати ампул, что так и не нашли. Ручаюсь, с моими отпечатками пальцев.

Гриф кивнул.

— А бумаги — я полагаю, разрешение на получение. Подписано нами обоими, — Саванти указал на Реа-Тарин.

Гриф снова кивнул.

— Ну, кто вызовет полицию? — Хлыст оглядел компанию.

— Не смешно, — Реа-Тарин закашлялась. — Сделай с ними что-нибудь. Уничтожь или сдай в хранилище. Бумаги — сжечь.

— Уничтожь… таблетки вам потом из чего делать?

Лас вздрогнула.

— Не беспокойся, Лас. Это промежуточное вещество, полуфабрикат. Его нужно так мало… ага, всё.

Саванти отвернулся и вскоре открывал защитную камеру.

— Пальчики смыли, — пояснил он. — А вот это… — листы бумаги исчезли в ящике для особо опасных отходов. — Всё. Сейчас сжуёт.

Реа-Тарин безучастно глядела на четыре зелёные пухлые тетради.

— Истории болезней, — предположила она. — Те, что были похищены.

- -

Я отчего-то вздрогнула. Память, похоже, решила поделиться ещё одной порцией скрытых сокровищ. От которых потом долго пытаешься отмыться.

— Я начинаю припоминать, — произнесла я громко. — Четыре случая острого отравления алкалоидами… очередная попытка поймать «долгий сон». Алкалоиды были синтезированы кем-то из студентов на занятиях, спрятаны у тебя в кабинете, где-то в углу… правильно, Реа?

Она посмотрела на меня с ужасом.

— Почти правильно, Май. Меня обвинили, что я пыталась скрыть важные вещественные доказательства. Помогли родственники, меня не стали отдавать под суд. Просто выгнали в шею. Лишили дипломов.

— Если поискать, на тетрадях могут найтись мои «пальчики» или даже маркерный след.

— Маркерный след, — кивнул Гриф. — Очень мощный, хорошо сохранился. Можно было сказать, что Реа-Тарин пыталась «подставить» вас, а обвинение против Светлой в то время было равносильно попытке самоубийства. Вторая фаза, если человек вовремя не получил полагающийся препарат, протекает иногда тяжело. Обычно в таком случае пациента помещают в лечебницу, на несколько часов. Очень удобный случай «подставить». Раз или два вы были в лечебнице, когда забывали вовремя подавить цикл.

— Три раза, — поправил Саванти.

— Май… — начала Реа.

— Я вспомнила, Реа. Просто вспомнила. Надо полагать, мне было не привыкать делать такие пакости. Лас, если не хочешь, не говори. Ещё немного, я вспомню сама. Если хочешь.

— Нет, Май, не хочу, — Ласточка подошла к тому самому ящику, открыла его… заглянула внутрь, взвизгнула.

— Заглядывать-то зачем? — Саванти принял у неё пакет. — Уверена?

Лас кивнула.

— Кушай, дорогая, — Хлыст опустил пакет внутрь, плотно прикрыл крышку. — Через пять минут никакими силами будет не собрать.

- -

— Что там насчёт «буйвола»? — осведомился Хеваин. — Не поймите превратно, я долго копил на эту машину. Долго на ней ездил. Мы с ней любим друг друга.

— Мина как мина, — пожал плечами Гриф. — Хорошая мина. Воронка была бы метров пять в диаметре, плюс разлёт горячего контура. Пожар в радиусе полусотни метров, слабое радиационное заражение. Неплохо сделали. Поставили примерно за день до Выпуска. Под носом у охраны. У меня просто нет слов.

— Да кто же она такая? — не выдержал Саванти. — Зачем ты ей, Май? Чего она боится — если её тупым ножом можно перепилить, а ей всё равно?

— Лучше узнайте, кого она боится. Если это не розыгрыш… — Гриф побарабанил пальцами по крышке стола. — У меня возникает ощущение, что мы никого ни от кого не охраняем. Я бы не стал беседовать с ней с глазу на глаз. Разве что она будет сидеть в коробке из бронестекла. С односторонней прозрачностью.

— В яме с собаками, — проворчал Саванти. — Тигра, не надо так кривиться. Это ещё не мания. Просто я видел тех собак.

— Кстати, — Гриф похлопал по коробке, которую Хеваин и Лас оставили для анализа. — Можно осматривать. Письма, дневники. Я полагаю, Майтенаринн, это ваше.

— Нет, — Май с трудом поднялась. — Поздно. У меня два тяжёлых дня впереди. У Лас — ещё больше. С меня на сегодня достаточно… Хеваин?

— Да, тахе… Май?