– Ну, вообще-то он не обязан, – признал Карл. – Устав интернирования в Еврозоне гарантирует ему право не вступать в контакты с внешним миром, если у него нет такого желания. Будь это официальное расследование АГЗООН, можно было бы кое-где надавить, но, раз я сам по себе, такой возможности не будет. Но, знаете, я думаю, он со мной встретится.

– На основании чего вы так думаете? – спросил Нортон.

– На основании предыдущего опыта. – Карл немного помялся. – Мы с ним, гм, ладим.

– Да уж. Значит, несколько лет назад вы задержали этого парня, отправили обратно в турецкую пустыню и стали его лучшим другом?

– Анатолия не в пустыне, – отсутствующе сказала Эртекин, все еще глядя в окно.

– Я не говорил, что мы лучшие друзья, я сказал, что мы ладим. После того как я его арестовал, нам пришлось несколько дней куковать в Лиме, ожидая трансфер. Неван любит поболтать, а я – неплохой слушатель. Оба мы…

На столе Нортона в другом конце кабинета запиликал телефон. Том в последний раз бросил взгляд на Карла и пошел отвечать. Эртекин отвернулась от окна и, в свою очередь, подозрительно посмотрела на Карла.

– Думаете, я должна позволить вам ради этого пересечь Атлантику?

Карл пожал плечами:

– Делайте, что хотите. Желаете придерживаться иного подхода к расследованию, ни в чем себе не отказывайте, копайте дальше. Но Неван – это явная зацепка, и я не думаю, что он станет разговаривать со мной через вирт-формат, потому что виртуальную личность можно подделать. По правде говоря, я на его месте тоже не доверял бы. Мы, носители атавизмов, не очень-то, знаете ли, любим продвинутые технологии.

Он успел заметить, как мимолетно дрогнули уголки ее губ, а потом она спрятала улыбку. Но тут, поговорив по телефону, вернулся Нортон, и этот миг ушел. Лицо высокопоставленного сотрудника КОЛИН было мрачно.

– Хотите угадать, что случилось? – спросил он.

– Меррин засел в здании ООН с ядерной бомбой, – жизнерадостно предположил Карл, – и взял в заложники столько делегатов, что сможет кормиться ими до самого Рождества.

Нортон кивнул:

– Я рад, что вы так здорово веселитесь. Предположение неверное. О вас трубят по всем каналам. Тринадцатый спас жизнь директору КОЛИН и убил двух человек.

– Ну твою же через поперек! – Плечи Эртекин поникли. – Только этого не хватало. Как, черт возьми, это произошло?

– Похоже, у какого-то сраного умника с одного из городских каналов слишком хорошая память. Увидел небось лицо нашего общего друга, который сейчас с нами, в съемке с места событий, и сопоставил со всей этой возней во Флориде. – Нортон показал пальцем на Карла. – А может, дело в этой куртке. Ее сложно забыть, и фасончик далек от высокой моды. Как бы там ни было, умник позвонил в двадцать восьмой участок и задал несколько наводящих вопросов. Видимо, ему повезло, он вышел либо на любителя сотрудничать с журналистами, либо на полного тупицу.

– Хренов Уильямсон!

Нортон пожал плечами:

– Он или еще кто-то, какая разница? Спорим, что через полчаса, после того как Уильямсон вернулся в участок, каждый тамошний коп знал, что по их земле ходит тринадцатый, и, возможно, не видел смысла об этом помалкивать. С их точки зрения, это потрясает самые основы общественной безопасности. Ясно, что на нас они управы не найдут, поэтому им только в радость, чтобы средства массовой информации нас демонизировали.

– Демонизировали? – ухмыльнулся Карл. – Я думал, речь о том, что я спас Ортиса.

– И убили двоих, – устало сказала Эртекин. – Не забывайте об этой части.

– Нас просят сделать заявление, Сев. Николсон хочет, чтобы ты этим занялась. Ты же бывший коп, детектив и все такое, это поможет смягчить антиколинские настроения, которые появились благодаря ребятам из двадцать восьмого участка.

– Вот спасибо тебе, Том. – Эртекин бросилась обратно в свое кресло и уставилась на Нортона. – Это что, сраная пресс-конференция? Думаешь, мне больше нечем заняться, кроме как выступать перед журналистами, мать их за ногу?

Нортон развел руками:

– Это не я придумал, Сев. Это все Николсон. И с его точки зрения тебе сейчас именно что нечем больше заняться. Что, по-твоему, я должен сделать? Сказать ему, что тебе пришлось срочно уехать из города?

Карл через всю комнату встретил взгляд Севджи и осклабился.

Здание КОЛИН в Стамбуле находилось на европейской стороне, возле площади Таским, среди целого леса похожих башен пурпурного или бронзового цвета, где, по большей части, размещались банки. По ночам залитые лужицами нежно-голубого света нижние этажи КОЛИН оставались открытыми на случай неотложных дел, их защищала небольшая охрана и автоматические оружейные системы. Перефразируя собственную рекламу Колониальной Инициативы, можно было сказать, что в КОЛИН солнце никогда не садится. Невозможно предвидеть, где и когда понадобится демонстрировать геополитические мускулы, так что лучше всегда быть наготове. Севджи, для которой площадь Таским ассоциировалась в первую очередь с убийством ее дедушек, родного и двоюродного, когда турецкие силы безопасности переусердствовали, задержалась тут ровно настолько, чтобы взять электронные ключи от одной из принадлежавших КОЛИН квартир, расположенных вдоль Босфора в районе Кадыкей. Все, что ей могло понадобиться сверх этого, можно было заказать по инфопланшетнику. Разговор со Стефаном Неваном, в любом случае, не был проектом КОЛИН.

«Чем меньше официоза он в вас учует, тем лучше, – говорил ей Марсалис. – Неван – особенный, он один из немногих знакомых мне тринадцатых, кто приспособился к взаимодействию с внешними авторитетами. Он исчерпал свой гнев, но это не значит, что он будет вам рад. Лучше бы нам не тыкать пальцем в эту болячку».

Тот же лимузин, что встретил их в аэропорту, теперь ехал к терминалу Каракей, откуда всю ночь ходят паромы на азиатскую сторону города. Севджи проигнорировала возмущения водителя, что такой маршрут небезопасен. В объезд по мосту выйдет так же долго, как ждать парома, а может, и того дольше, а ей нужно проветрить мозги. Она не хотела сюда приезжать, и того меньше хотела оказаться тут с Марсалисом. Настолько, что даже начала подумывать, не лучше ли было сдаться и согласиться на пресс-конференцию.