— Прежде всего, я ученый, и объективность должна быть у меня в крови, — не обращая внимания на его возмущение, спокойно ответила Марта.

Штейман обхватил скрюченными от подагры пальцами профессиональную камеру Nikon и, направив объектив на камень, сделал несколько снимков в разных ракурсах. Яркие вспышки фотокамеры подсвечивали выпуклые линзы очков, придавая ему зловещий вид.

— Ну же, доктор Майлз, вынесите свой вердикт, ведь это ваша специализация. Сдается мне, что пробил ваш час, и главным судьей в нашем споре сегодня будете вы.

— Честно говоря, я испытываю определенный дискомфорт, пытаясь прочитать этот текст. Мало того, что он перевернут, так теперь его еще надо умудриться прочитать слева направо, как обычную латиницу.

— И все же, без перевода скажите нам, что вам подсказывает ваш внутренний голос по этому поводу. Не стесняйтесь, доктор, здесь все свои. Смелее, вы не на научной конференции.

— Ну-у-у, — задумчиво протянул Майлз, — вполне вероятно, что шестьсот тысяч мужчин, а вместе с ними, как минимум, в четыре раза большее количество женщин и детей, которых никогда не включали в перепись, забрели сюда в поисках пастбищ, пригодных для их многочисленного скота. Хотя на сегодняшний день можно с полной уверенностью утверждать, что на самом деле их было в десять раз меньше — не три миллиона человек, а всего лишь триста тысяч. Все из-за неправильного перевода слова «элеф», которое переводится не только как «тысяча», но и как «минимальная боевая единица, состоящая из десяти человек».

— Ух ты, надо же! Действительно — очень смелое предположение. Пришли сюда в поисках пастбищ для своего скота. Вроде и звучит убедительно, да только где вы в этой пустыне траву видели? Или, может, я что-то пропустил по дороге? — удивился профессор.

— Кто, как не вы, согласится со мной, что в Торе нет ни одного случайного, не имеющего скрытого смысла слова. Поэтому, когда мы читаем предложение: «Это — те самые Аарон и Моше, которым велел Бог вывести сынов Израиля из страны Египетской по ополчениям их», можно предположить, что Господь хотел тем самым подчеркнуть, что теперь народ представляет собой боеспособную армию. Вот почему и исчислять его теперь нужно, как армию — количеством боеспособных единиц.

— Весьма сомнительная версия, — возразил профессор. — Народ, вышедший из рабства, с огромной натяжкой можно было назвать даже вооруженным отрядом, учитывая их род занятий. К тому же перед теми словами, которые вы только что привели, в Торе идут другие: «Когда отпустил фараон народ, не повел их Всесильный через страну плиштим…[88] чтобы не передумал народ при виде войны и не возвратился бы в Египет».

— Лично мне версия доктора Майлза кажется правдоподобной. Если учесть, что климат три с половиной тысячи лет назад значительно отличался от нынешнего, а временной пробел в истории странствий народа Божьего до вхождения в Землю обетованную составляет тридцать восемь лет, о которых мы вообще ничего не знаем, то, вполне вероятно, что его предположение не такое уж и надуманное, — поддержала Марта коллегу.

— Прекратите валять дурака, — раздраженно вспылил Штейман. — Нигде в Торе не упоминается о том, что евреи заходили так далеко на Восток. Да и какого черта, спрашивается, вы зациклились именно на периоде исхода? Гораздо более правдоподобной представляется идея, что здесь был похоронен какой-то вождь или влиятельный представитель знати во время ассирийского плена евреев. Гробница таких колоссальных размеров вполне может соперничать с гробницами фараонов в Долине царей.

Выпустив пар, профессор успокоился и, стараясь выглядеть вежливым, обратился к Майлзу:

— Не будете ли вы столь любезны перевести это предложение в самом низу, которое на самом деле должно быть вверху.

— Ну что же, если вы полагаете, что это действительно так важно и необходимо именно сейчас…

Немного замявшись, Шон, проводя пальцем по буквам, начал медленно переводить надпись, все больше удивляясь прочитанному: «Как Небеса новые и Земля новая, которые Я сотворю, вечно будут находиться предо Мною — слово Бога, так же вечно будет существовать потомство Авраама, и возвращу я пленных, и помилую их».

— Браво, доктор Майлз, без единой ошибки, блестящий перевод. А теперь объясните, пожалуйста, что все это может означать?

Многозначительно улыбнувшись, профессор скрестил руки на груди, приготовившись слушать.

— Да, действительно, это в корне меняет все дело.

Трейтон хотел было вмешаться в их затянувшийся разговор, поскольку с каждой лишней минутой, проведенной в этой пещере, уже успевшей унести жизни шестерых бедуинов и четверых спецназовцев, риск быть разрезанным на куски демоническими тварями неуклонно возрастал. Но, увидев, что Том открыл рот, профессор остановил его движением приподнятой руки и на удивление сдержанно сказал:

— Я еще в палатке говорил вам, что хочу побыстрее убраться отсюда. Но раз уж мы здесь, мне бы не хотелось оказаться в роли слепого и беспомощного котенка. Не знаю, как вы, но я все-таки попытаюсь выйти из этой гробницы живым.

— Если мы будем стоять и таращиться на этот камень, теряясь в догадках, для чего древний мастер вырезал на камне слова пророка Исайи, то рискуем потерять не менее часа, а практической пользы от этого не будет никакой. И уж тем более для спасения наших жизней от какой-то мифической опасности, придуманной вами, — сгорая от нетерпения поскорее попасть внутрь пещеры, достаточно резко сказал Майлз.

— Я решительно ничего не понимаю, вы меня совсем запутали. При чем тут пророк Исайя и ассирийцы? — в недоумении воскликнула Марта.

— Не так уж это и сложно, милочка, — привычным жестом поправив очки на переносице, ответил Штейман. — Эти слова действительно принадлежат пророку Исайе, предсказавшему падение Иерусалима еще за сто шестьдесят лет до того, как вавилоняне разрушили его. И нет ничего удивительного, что это наводит меня на вполне определенную мысль. Там внутри могут находиться кое-какие ценности из Первого Иерусалимского храма.

— Насколько я помню, халдеи казнили священников, когда грабили город и разрушили до основания храм Соломона. О каких ценностях может в таком случае идти речь?

— Дело в том, доктор Мейерс, что израильским священникам не впервые приходилось прятать многие уникальные вещи, так что опыт в этом ответственном деле у них уже был. Менее ценные вещи и просто золотые слитки и монеты когены предположительно вывезли и скрыли в тайниках пустынной местности Иудеи. Почему вы молчите, доктор? Ответьте коллеге, или вы думаете, что у меня язык без костей?

Склонившийся над надписью Майлз скривился, недовольный тем, что профессор отвлекает его на всякие пустяки.

— Эти тайники были обозначены в знаменитом кумранском медном свитке и тоже не были найдены, как и ковчег Завета, если не принимать во внимание красивую сказку о тамплиерах, разбогатевших, якобы, в одночасье. Хотя на самом деле именно они и были основателями банковской системы и успешно занимались этим на протяжении двухсот лет. Да и банальными грабежами караванов и разбоем некоторые храмовники тоже не брезговали. Так что эта красивая легенда о сокровищах храма Соломона и мифической чаше Грааля им самим была нужна в первую очередь как воздух, чтобы снять с себя всяческие обвинения. Легковерные сынки европейских баронов, которые от скуки только и делали, что калечили друг друга на рыцарских турнирах по всей Европе, в поисках героических приключений спешили к тамплиерам в объятия, предварительно вытянув из своих папаш сотню-другую золотых монет для вступления в славный Орден «христианского средневекового спецназа». Император Лотарь II, король Англии Генрих I и многие другие князья и правители европейских государств буквально осыпали тамплиеров деньгами. Так что у их «внезапного» богатства — вполне объяснимое происхождение.