Отправив ассистентов за учеными, Трейтон повернулся к Суаресу.

— Лейтенант, даю вашим людям десять минут на то, чтобы убрать все следы крови, и ни минутой больше. Здесь все должно сиять, как в казарме перед приездом генерала. Язык всем держать за зубами! — отдал приказ Трейтон, всматриваясь в тревожный мрак, исходящий из глубины коридора гробницы.

/2011.09.10/13:20/

Спецназовцы отодвинули камень в сторону, и теперь надпись на нем оказалась перевернутой «вниз головой», в отличие от изображения глаза, на которое это никак не повлияло.

— М-м… да, действительно сюрприз, — задумчиво протянул профессор.

— Не знаю. По-моему, все это как-то выглядит странно и довольно нелепо. Такое впечатление, что кто-то хотел подшутить над нами. Каким образом надпись на иврите оказалась внутри пещеры, в то время как на наружной стене, которой запечатали вход в гробницу, вырезана шумеро-аккадская пиктография? — находясь в полном недоумении, спросила доктор Мейерс.

— Вывод напрашивается сам собой: кто-то из вождей десяти колен Израилевых Северного царства, угнанных в плен ассирийцами в 722 году, или знатных особ Южного, Иудейского царства, угнанных в Вавилон царем Навуходоносором в 586 году до нашей эры, явно хотел замаскировать это захоронение под местное, да еще и древнеаккадское, чтобы его побоялись разграбить, — с ходу ответил профессор.

— Если это действительно так, то ваша гипотеза перечеркивает все ожидания относительно предмета наших поисков, и никакого текста, раскрывающего тайну ритуала по продлению жизни, мы здесь, естественно, никогда не найдем.

— Даже и не знаю, что вам ответить, милочка. Одно могу вам сказать с полной уверенностью. На рубеже XXI и XX веков до нашей эры города-государства Шумера и Аккада захватили племена западных семитов — амореев. Подтверждение этих трагических событий мы находим в поэме «Плач о гибели Ура». Я уверен, что вы знаете ее наизусть.

«Стены города зияют, ворота и дороги завалены телами, на всех улицах лежали трупы, кучами они лежали. Кровь заполнила трещины земли, как медь свою форму, тела разлагались, как жир на солнце…», — прочитала Марта по памяти отрывок из поэмы. Все еще находясь в легком недоумении, она спросила:

— И все-таки, профессор, я не понимаю, к чему вы клоните?

— Бедствия не вечны. Воинственные пришельцы воцарились во всех захваченных городах. И вот тут-то как раз и происходят очень интересные события.

— Насколько я помню, все было, как обычно. Сформировалось новое государство на основе культурно-религиозных ценностей, накопленных поколениями предыдущих народов, — удивленно пожала плечами Марта.

— Не все так просто. Есть один довольно загадочный момент. Представитель самой малочисленной династии, осевшей в провинциальном городке на Евфрате под названием Вавилон, некто принц Хаммурапи, неожиданно для всех вдруг вырывается вперед и объединяет под своим началом все города, покоряя одного за другим всех могущественных царей — кого баснями, кого кнутом, и только в крайнем случае — пряниками. К концу своего правления он уже повелевает империей от Ниневии до Персидского залива, а некогда провинциальный захудалый городок, который достался ему от отца, становится городом, достойным изумления — столицей всего Древнего мира.

Протерев очки носовым платком, профессор продолжил:

— В чем же секрет такого захватывающего дух, стремительного вознесения над окружающими? Каким образом полуграмотный юноша устанавливает абсолютно новый иерархический порядок в универсуме аккадских богов? Ответ очевиден. Наш ветхозаветный герой, который вполне сгодился бы в прадеды Аврааму, вне всяких сомнений продвигался по жизни, руководимый Десницей Господней. Другого объяснения нет и просто быть не может.

— То есть, вы хотите сказать, что он тоже мог пройти через этот ритуал? — спросила Марта.

— Именно так, доктор Мейерс. И никакие надписи — ни на древнем иврите, ни на языке фараонов, ни каракули догонов — меня в этом не переубедят. Но тот факт, что древние евреи все-таки знали о существовании этого обряда и сохранили его в тайне, меня немного смущает. Я никогда ни о чем подобном не слышал. Хотя, разве есть где-то в известных нам иудейских источниках какие-то особенные упоминания о загробной жизни? — хитро улыбнувшись, спросил профессор.

Майлз задумался на секунду и утвердительно кивнул головой:

— В Зогаре есть момент, предупреждающий о том, что за разжигание огня в субботу душа нарушившего запрет непременно будет гореть в Геиноме. Из-за него демоны раньше времени разжигают свои костры в Аду, на которых двенадцать месяцев грешников подвергают пыткам.

— Опять вы приводите пример из Каббалы, в то время как авторитетным источником может являться только Тора, в которой нет ни единого слова о наказании после смерти.

— Ну даже если и так, то к какому выводу вы все-таки подводите нас? — удивилась Марта.

— Я хочу всего-навсего сказать, что если в источнике, заслуживающем доверия, нет упоминаний об Аде, это не означает, что его на самом деле не существует. Значит, на то у Бога были свои причины. Точно так же все могло произойти и с описанием ритуала. И даже наоборот, все это лишний раз подтверждает, что евреи знали, знают и будут знать все — просто не всегда считают нужным трезвонить об этом на весь мир. Это говорю вам я, профессор Альберт Штейман — патриарх современной археологии, ортодоксальный еврей.

— Я думаю, вы достигли бы гораздо большего в плане самореализации, если бы стали раввином где-нибудь в Хевроне на границе с палестинцами. Там вы нашли бы в лице местных арабов вполне благодарную аудиторию.

— И очень отзывчивую. В ответ на каждое мое слово вылетало бы по десять реактивных снарядов по моему дому с их стороны, — рассмеялся профессор.

— Такой вид диалога у них считается наиболее конструктивным, — вставил реплику доктор Майлз, слегка склонив голову набок, пытаясь прочесть надпись на камне.

— Кстати, профессор, некоторые аналоги из десяти Божьих заповедей встречаются еще у древних племен, проживавших на территории Месопотамии в дошумерские времена, так что Моисея, точнее, не его, а реальных четверых авторов Торы, вполне можно привлечь к ответственности за плагиат по нынешним законам. Вот почему я не могу согласиться с вами в отношении всезнания евреев. Скорее, они первыми научились делать вполне удачные компиляции, используя знания более древних народов.

— Доктор Мейерс, за подобные разговоры на вас будет наложен карет,[87] и вы будете духовно отсечены от своего народа. В конце концов, как вам не стыдно, вы же еврейка?! Ваш отец перевернется в гробу от этой откровенной антисемитской пропаганды! — сказал профессор, вытаскивая фотоаппарат из футляра.