двойным дверям, что в трех футах от нас.

А я?

Я едва сохраняю самообладание, мне все труднее сдерживать неодолимое желание отшутиться, сбежать от всего этого, отхреначить что-нибудь кулаками или развязать драку, закинуть в себя дюжину шотов, чтобы приглушить эмоции, как я обычно делаю, когда эмоции становятся настолько сильными, что я уже не в силах с ними справиться.

Но нет. Я просто сижу рядом с братьями и жду, когда моя семья станет больше.

Проходят двадцать пять мучительных минут, и медсестра высовывает голову.

– Мистер Брейшо.

Мэддок вскакивает, и мы тоже.

Она широко улыбается.

– Все прошло прекрасно, – говорит она, и мы тут же вытягиваем руки, чтобы удержать нашего брата на ногах – у него подгибаются колени.

– Правда? – спрашивает он, выпрямляясь.

Она кивает.

– Сейчас ее зашивают.

– Зашивают? – хрипит наш брат.

Медсестра всматривается в него добрым взглядом.

– Она ничего не почувствовала, мой хороший, не переживайте. Она сейчас отходит от наркоза, но малыш готов встретиться с вами.

Мэддок раскрывает руки в стороны и хватает нас за рукава.

– Правда?

– Правда, – она с улыбкой посмеивается.

– А Рэйвен? Она уже держала ребенка? – спрашивает он.

– Еще нет, как я уже сказала, ее сейчас зашивают. Так вы хотите зайти? Посмотреть на своего малыша?

Наш брат прерывисто выдыхает, и я замечаю, что его взгляд затуманен. Он быстро кивает и отпускает нас. Смотрит на меня, на Кэпа.

– Иди давай, – шепчет Кэп. – Мы подождем тут.

Мэддок исчезает за двойными дверями, а еще через пятнадцать минут они снова распахиваются.

Рэйвен лежит, держа в руках маленькое, свернутое в кокон одеяльце. Мэддок стоит рядом с ней.

На меня что-то находит, проникает в самое сердце.

Никогда в жизни я еще не видел на лице брата такое выражение, я не могу даже его описать.

Словно впервые за всю его жизнь он… цельный. Все в нем на месте.

Какое это невероятное, должно быть, чувство.

Вдруг появляется Виктория, поднимает руки ко рту, и у Рэйвен вырывается сдавленный смешок.

Потом Рэйвен находит взглядом меня, и я подхожу ближе.

Ближе к ней, ближе к моему брату, ближе к их ребенку.

Тихие шажочки Зоуи звучат у меня за спиной, и я просто не могу к ней не повернуться – как и все остальные. Никто не хочет пропустить ее первую встречу с малюткой.

Мы смотрим на нее, и она замедляет шаг в своих маленьких тапочках с собачьими ушками. Отец и Мейбл идут следом за ней.

Я достаю из коробки подарок и опускаюсь перед Зоуи. Она неохотно отрывает взгляд от Рэйвен и переводит на меня.

Подмигивая, кладу в руки Зоуи розового плюшевого волка.

Она улыбается, кивает и смотрит на отца.

Кэптен наклоняется, поднимает девчушку и подносит прямо к Рэйвен.

– Малыш не спит, Рэй-Рэй, – говорит она.

– Нет, Зо-Зо, – улыбается Рэйвен. – Малыш не спит.

Потом Рэйвен смотрит на меня.

– Ну, скажи нам, дядя Бро. УЗИ было верным?

Я шагаю к ней, смотрю на идеального ребенка в одеяльце и еле сдерживаю эмоции, которые так и рвутся наружу.

Достаю из коробки второго плюшевого волка и кладу возле нее.

Рэйвен резко втягивает воздух, и я наклоняюсь, чтобы поцеловать ее в висок.

– Да, оно было верным, – шепчу я, глядя ей в глаза. – Ты молодчина, Рэй-Рэй. Он – само совершенство.

Зоуи наклоняется ближе и заставляет всех нас потерять последние капли самообладания, когда она впервые шепчет своему двоюродному брату:

– Я люблю тебя, мой лучший друг. Очень, очень сильно.

Глава 26

Ройс

Никто не хотел уезжать из больницы, мы все категорически отказывались, пока Мейбл не применила к нам свое колдовство. В конце концов мы согласились уехать домой поспать, предупредив, что вернемся, как только откроем глаза.

Мейбл права – Мэддоку и Рэйвен нужно побыть наедине. А Кэпу нужно уложить свою малышку в настоящую постель, а не на маленькую кушетку, которую для нее привезли, хоть ей и очень понравилось на ней лежать.

Они с Викторией поедут домой, уложат Зо-Зо, а потом вместе улягутся в свою постель.

Мэддок останется с женой и новорожденным сыном.

А я?

– Ройс?

Я не осознаю, что притормаживаю, пока сидящая рядом Бриэль не окликает меня.

Тачка сзади сигналит нам, и это меня выбешивает.

Ударяю по газам, но потом снова давлю на тормоз.

Бриэль, тихо взвизгнув, дергается вперед, а машина сзади опять сигналит.

– Ройс!

Я тянусь назад, хватаю биту и распахиваю дверь.

Бриэль успевает схватить меня за руку.

– Что ты делаешь, Ройс?

– Он ведет себя, как мудак.

– Потому что ты резко затормозил. И откуда ты знаешь, что «он»? Может, девушка за рулем.

– Вот сейчас и выясню.

– Ты хочешь именно этим сейчас заняться? Хочешь подраться? Причинить людям боль? – рявкает она. – Ты только что провел потрясающий день со своей семьей, ты ждал всю ночь, как дети ждут чуда, рождения, ты умирал от восторга, когда встретился со своим племянником. И вот так ты хочешь поставить точку?

– А тебе не по фиг? Ты вернешься в свою гребаную пустую комнату, как всегда. Я поеду домой и что… я буду, мать твою, просто сидеть там?

– Сейчас три утра, Ройс, – шипит она. – Ты приедешь домой, ляжешь в постель и уснешь.

Я испускаю смешок, качаю головой, но в этом нет, на хрен, ничего смешного.

Нет. Ничего. Смешного.

Я один.

Полный одиночка.

Третий лишний Брейшо.

Сейчас высажу ее, и это начнется по-настоящему – я один. Из всех нас я один.

Эта мысль громко кричит у меня в голове, распаляя мое тело и делая его тяжелым.

– Мне нужна компенсация, – говорю я.

– Срочная новость, Плейбой, ты ее уже получил.

Я гневно смотрю на нее… и вижу ее глаза.

Они улыбаются. Понимающе.

– Ты купил розового и голубого волков, чтобы никто не узнал пол ребенка, даже если кто-то из них подсмотрит. И угадай – что? Они все подсмотрели, – дразнит она. – Вот тебе и компенсация.

Мое лицо начинает разглаживаться, и, сам того не осознавая, я смеюсь.

Захлопываю дверь и, позволив Бриэль забрать у меня биту, опускаю голову на подголовник.

– Жми на газ, Плейбой, пока те, кто сзади, не вышли из машины и не постучались в твое окно, иначе мне придется искать новый способ вразумить тебя, – миролюбиво произносит Бриэль

Я вскидываю бровь.

– Новый способ? Может, тогда нам стоит прямо сейчас опробовать?

Она смеется, и я давлю на газ, направляя машину к ее общаге.

Бриэль

Мы останавливаемся, и Ройс вздыхает, пристально глядя на меня.