взгляд.

– Ты в порядке, Кэп?

Он кивает, но как-то неуверенно.

– Тебе необязательно тут оставаться, если для тебя это чересчур, – говорит она, хотя ей наверняка известен его ответ.

Кэп отрицательно качает головой, не сводя глаз с ее живота.

– У меня не получилось стать частью всего этого с Зо, так что я не собираюсь ничего пропустить. – Его губы изгибаются, он смотрит на Мэддока. – Я чувствую, как ребенок двигается.

Рука Мэддока опускается на живот Рэй-Рэй с другой стороны

Виктория кладет руку мне на плечо и сжимает, и я благодарен ей за это.

Кэп смотрит на Викторию, потом на Рэйвен.

– Можно на минуту впустить сюда Зоуи? Думаю, она беспокоится, что что-то не так, может, дадим ей увидеть, что ты в порядке?

– Не спрашивай, Кэп, – кивает Рэйвен. – Она хочет сюда – ты ведешь ее сюда.

Наш отец, похоже, стоит у двери в ожидании этих слов, потому что всего пару секунд спустя Зоуи просовывает в дверь свою маленькую головку. Она убирает с лица белокурые локоны и идет к Мэддоку, который нависает над Рэйвен.

– Иди сюда, Зо. – Он поднимает ее и усаживает на кровать рядом с Рэйвен.

Малышка смотрит на Рэй-Рэй, кладет ладошку ей на живот, и ее прелестные глазки вдруг становятся серьезными.

– Тебе кажется, что-то изменилось? – спрашивает ее Рэйвен.

Зоуи кивает и задает тот же вопрос, что задавала с того самого дня, как поняла, что у Рэйвен в животе ребенок.

– Малыш спит, Рэй-Рэй?

Рэйвен прикусывает губы и пожимает плечами.

– Не знаю, Зо, – ее голос звучит натянуто – она пытается скрыть свою боль от нас. – Ты думаешь, малыш спит?

Зоуи качает головой.

– Рора сказала, малыш готов сегодня с нами встретиться.

– Думаю, Рора права, – нос Рэйвен начинает краснеть, и она смотрит на Мэддока.

Не сводя с нее взгляда, он с напряженным выражением лица прижимается к ее лбу своим и крепко держит за руку.

Вот же мать вашу.

Сегодня остальные узнают то, что я знаю уже несколько недель.

Пол ребенка.

Я приложил все усилия, чтобы сохранить тайну, но через несколько часов тайна раскроется, и я жду не дождусь, когда же наконец смогу увидеть лицо своего брата после рождения его малыша.

Это последние мгновения, когда их только двое: Рэйвен и Мэддок. А потом…

Должно быть, это охренительное чувство – увидеть своего ребенка.

Рэйвен хватает Мэддока за запястье, и мы все разом встряхиваемся.

– Эй, Мишка Зоуи, – зову я. – Не хочешь сказать дедушке, что Рэй-Рэй и дядя Ди в порядке?

– Да! – кричит она и спрыгивает на пол.

Беру ее за руку, и мы все вместе выходим в коридор, чтобы дать будущим родителями побыть наедине.

Бриэль сидит рядом с Мейбл, отец напротив них. Все встают.

– Она в порядке? – спрашивает отец. – Мэддок?

– Ага, – я со вздохом улыбаюсь. – Звучит немного дико, но у них все хорошо.

Ролланд нервозно кивает, разворачивается к своему стулу, берет с него коробку и протягивает. Эту коробку он взял из моего шкафа.

– Ты смотрел, что в ней?

– Нет.

Я прищуриваюсь.

Отец смеется и поворачивается к Зоуи.

– Пойдешь со мной, чтобы принести что-нибудь попить?

– И конфеты для дяди Бро? – У нее загораются глаза.

Ролланд берет ее за руку, и они уходят. Мейбл, Кэптен и Виктория следуют за ними.

Бриэль поднимает со своего стула сумку и протягивает мне ключи.

– Спасибо за сегодняшний день. Было очень весело. У тебя потрясающая семья, а Зоуи такая милашка.

– Подожди, – останавливается Виктория. – Ты уходишь?

Уголки губ Бриэль слегка приподнимаются, она кивает.

– Думаю, мне пора, да.

– Ты должна остаться, мне может понадобиться твоя помощь, – Виктория подходит ближе с тихим смешком. – Кто знает, что случится, когда схватки Рэйвен станут по-настоящему сильными, а боль невыносимой. Мне нужны все свободные руки. Ты нравишься Зоуи. Ройс тебе доверяет, – она кивает. – Останься.

Ройс тебе доверяет.

Бриэль смотрит мне в глаза, но быстро переводит взгляд обратно на Викторию.

– Я должна быть в палате, пока Рэйвен мне позволяет, но Зоуи нужно будет чем-то занять – на случай если Ролланд тоже захочет заглянуть туда, пока мы ждем, – такое же может быть? А Мейбл может понадобиться сбегать в общежитие и проверить девочек. В общем, всякое возможно.

Отец тоже возвращается, оставив Зоуи с Мейбл, и протягивает руку Бриэль.

– Бриэль Бишоп, очень рад наконец с вами познакомиться после всех этих лет.

– И я, сэр. – Она жмет ему руку, но после с неуверенностью поворачивается ко мне. Шагает ближе. – Мне уйти или…

– Виктория попросила тебя помочь, – я смотрю ей в глаза, и в груди поднимается тяжелое чувство ожидания. – Скажи, ты хочешь помочь? Поиграть с моей племянницей? Облегчить этот день для меня?

Для меня?

– Для нас.

Ее губы изгибаются, взгляд становится понимающим.

– В смысле, вам может понадобиться кто-то, кто снова вернет к жизни одного из вас, когда тот отключится, – шутит она, пожимая плечами.

Мы с Викторией смеемся, а отец приподнимает темную бровь.

Потом он наставляет Бриэль:

– Давай моей внучке все, что она хочет, лишь бы она была счастлива. Если она попытается насильно накормить тебя конфетами, ты не обязана их есть.

Виктория смеется. Они оба не знают, что моя девочка обожает сладости.

Щеки Бриэль вдруг принимают пунцово-розовый оттенок, когда я подхожу к ней настолько близко, что ее грудь касается моей рубашки.

Перекидываю ее волосы через плечо, и она делает вдох.

– Ты будешь здесь, когда я выйду из палаты.

– По-моему, это не вопрос, – тихо говорит она.

– Ага. – Я всматриваюсь в черты ее лица, встречаюсь с ней взглядом. – Короче, будь здесь, это без вариантов.

Ее смех звучит тихо и воздушно – как и у Виктории, а потом мы идем в палату, преисполненные ожидания, когда новый Брейшо встретится с этим миром.

* * *

Уже почти час ночи, когда доктора сообщают кошмарные новости.

Сердцебиение малыша падает, Рэйвен нужно экстренное кесарево сечение, и Мэддок не сможет на нем присутствовать.

Сказать, что я был удивлен, когда он не закричал и не стал настаивать, ничего не сказать. Но Мэддок… у него был вид, будто он вынужден всеми своими гребаными потрохами довериться врачам, чтобы они сделали все правильно.

Медсестра поняла, что мы собираемся стоять прямо за дверями операционной, так что она сразу принесла туда три стула.

Мы сидим тут втроем и молчим, потому что нас начинает наполнять страх.

Колени Мэддока покачиваются, подбородок опущен к груди, глаза открыты и смотрят в никуда.

Кэптен сидит не двигаясь, даже лицо неподвижно. Взгляд прикован к