Или так он ее обманывал? Она подавила улыбку. Она толком ничего о нем не знала, в этом он был не лучше солдата с ней.

На спуск ушло не больше десяти минут, но Печали они казались вечностью. Она видела слои камня в свете лампы, радугу цветов в них, видела длинноногих насекомых, разбегающихся от света, их преследовали белые ящерицы. Брейт сказал ей, что у них нет глаз. Клетка ударилась о землю, Печаль пошатнулась, ударилась бедром о прутья, пытаясь удержать птицу. Брейт открыл дверцу, и они покинули клетку на дрожащих ногах.

Он повел Печаль и солдата по длинному туннелю, что через промежутки озаряли лампы. Печаль ожидала влажность, но воздух был чистым, птица радовалась и пела. Она шла за шахтером на звук металла, бьющего по камню, и они вошли в пещеру среднего размера, где около двадцати шахтеров отбивали куски белого камня от стен. Пять больших колонн из камня оставили, и Печаль видела, как четверо крупных мужчин осторожно формируют шестую, осторожно обращаясь с камнем, а не ударяя по нему.

Тут были и другие птицы, стояли по углам, и когда Брейт кивнул на пустой выступ. Печаль опустила клетку туда и оставила птицу на деревянном ящике. Ее песня сливалась с остальными.

Она пошла за Брейтом и солдатом к киркомотыгам, взяла одну, когда ей предложили, прошла за ним к стене, где уже работали пятеро. Они посмотрели на Печаль. Они не были впечатлены, самый крупный, что был на фут выше другого высокого и втрое шире него, тряхнул головой.

— Здравствуйте, я…

— Мы знаем, кто ты, — сказал великан, взмахом мотыги выбивая большой кусок белого камня, упавший на землю. Он поднял его и бросил в металлический таз с грохотом, а потом вернулся и замахнулся снова. — Нам плевать.

Печаль ждала, что и остальные заговорят, ее щеки пылали. Они молчали, и она тоже начала бить по камню.

За пять взмахов она поняла, что сил надолго не хватит. Ее ладони уже были горячими от древка мотыги, плечи болели. Словно ощутив ее дискомфорт, Брейт повернулся к ней.

— Можешь остановиться. Правда. Это мы делаем. Работаем два часа, отдыхаем пятнадцать минут. И снова за дело. Четыре цикла в день.

— Я могу продолжать, — Печаль взмахнула мотыгой снова, выпал камешек. Она радостно склонилась к нему, но великан заговорил снова:

— Слишком мелкий, — фыркнул он, отбив кусок в три раза больше головы Печали, легко подняв его на плечо и бросив в таз.

— Как это?

— Плохо.

— Почему?

Мужчина замер, вытер пот и пыль со лба рукой размером с тарелку для ужина.

— Потому что я сказал.

Печаль встретила его взгляд.

— Я это не приму, — она взяла свой камень, отнесла к тазу и, глядя ему в глаза, бросила туда. Он не издал ни звука, и ее кожа пылала, пока она ждала ответ мужчины.

Тот смотрел на нее, воздух между ними был напряженным. Остальные вокруг замерли, солдат шагнул ближе к ней, но великан не обращал на него внимания, словно он был мухой, его каменный взгляд пронзал ее, выражение лица не выдавало его намерений.

А потом он пожал плечами, напряжение пропало, он вернулся к работе. Сердце Печали колотилось о ребра в груди, но она глубоко вдохнула и вернулась к стене. Она посмотрела на Брейта, тот одобрительно кивнул.

— Как камень становится домами и зданиями? — спросила Печаль, атакуя стену снова.

— Его крошат, смешивают с пастой и пекут кирпичи, — сказал Брейт, вырезая камень среднего размера и относя в таз. — Кирпичами и строят.

— Размер не имеет значения, — сказала Печаль, выбив еще кусочек.

Великан, принявший ее за врага, остановился на взмахе, опустил мотыгу на землю и оперся на изогнутую сторону.

— Что тебе нужно, девочка? Зачем ты здесь?

Печаль опустила мотыгу и повторила его позу.

— Потому что я не вижу, как можно быть канцлером страны, не зная, как она работает. Как ее строят. Кто ее строит и копает в шахтах. Я видела, как правил мой отец, из замка в милях отсюда, откуда он почти не выходил. Это не правильно. Думаю, отец все делал неправильно. Я думаю, что смогу лучше. И тогда нужно начинать с земли. Нет, из-под земли. Я должна видеть, откуда берется фундамент Раннона. Я пришла учиться. Вам это может не нравиться, но это происходит.

Она ударила мотыгой, и выпал камень среднего размера. Благодаря Граций за удачу, она попробовала поднять его, но он был слишком тяжелым. Тихо ругаясь, помня, что вкруг люди, она попыталась снова и подняла его до колен.

Большие ладони забрали камень и унесли к тазу.

— Лучше, — сказал мужчина. — Но ты можешь еще.

Печаль приняла вызов.

Она отправила солдата с Брейтом, когда его цикл закончился, но осталась и работала рядом с великаном. Когда ее руки слишком устали, она носила мужчинам воду со стола в дальнем конце, передавала ее, говорила с ними, спрашивала о семьях, работе, нуждах и том, что было для них важно.

Мужчина по имени Вуд жил в деревне, где все еще добывали воду из колодца, попытки построить трубы и резервуары для воды из реки были заброшены со смертью Мэла.

Солт был из семьи известных создателей скрипок, но дело умерло, как и богатство семьи, когда Харун запретил музыку. Солт потому и стал шахтером.

Туллии Деаркросс видел, как истекла кровью его юная жена при родах, медсестра испугалась и не спасла ее, потому что Серена умерла так же.

Каждая история ударяла по сердце Печали, люди ужасно пострадали. Но каждая история укрепляла ее решимость помочь им. Быть той, кто сделает это.

Они остановились на перерыв, она села с ними, приняла предложенные хлеб и оливки, плевала косточками в одну миску с ними, обрадовавшись, когда один раз попала. Когда вернулся солдат, он передал от Иррис, что им пора, и она попрощалась с толпой, что стала теплее, чем при встрече. Великан даже пожал ее ладонь своими большими руками. Она не знала, проголосуют ли они за нее. Но они начинали любить ее, это она знала. А она начинала видеть, как помочь им. Если она победит.

Они вернулись в поместье, обнаружили трех птиц от Шарона, все письма называли Печаль беспечной и глупой, слова сочились гневом от непослушания. Он ругал и дочь, но девушкам было все равно. Пока Печаль была в шахте, Иррис очаровывала руководителей шахты, и они ощущали радость впервые с того времени, как Печаль вернулась в Риллу.

— Думаю, завтра отправимся в гильдию врачей? — сказала Печаль за ужином, они терзали мясо от голода.

— И к концу дня у тебя будет степень по медицины, — ответила Иррис.

Шли дни, наступило время Праздника урожая. Впервые за восемнадцать лет Раннон мог это отпраздновать. Печаль читала, что это был праздник подготовки к зиме, сбора урожая с полей, подготовки домов к холодам. Огнями прогоняли тьму, оставляли позади этот год и ждали следующий. Для Печали этот праздник был символичным. Был временем нового начала.