– Что? Ты так и не смог его достать? – Моему разочарованию не было границ.

– Ну уж нет. Шефир получил хороший ментальный удар, если и не смертельный, то очень и очень болезненный. Этого будет достаточно, чтобы он оставил нас в покое на некоторое время.

– Хоть одна хорошая новость за прошедший день, – проворчал я. – В общем, можно считать, что твое испытание слиянием удалось на славу.

– Мне известны твои догадки на этот счет…

– Еще бы. В отличие от Шефира я не могу закрыться…

– …но я не хотел бы развивать эту тему, далеко не все так просто, как тебе представляется.

– А не мешало бы…

– Об этом позже, Никс.

– Ну хорошо, нет так нет. Но мне еще не все ясно с Проколдом. По твоим словам выходит, что, уничтожив первого Врага, вы в дальнейшем охотились только за его семенами. Разве не было больше таких же существ? Ничто ведь во Вселенной не возникает в единственном числе, не будучи кем-то…

– Ты догадлив, Никс, – со странным удовлетворением промурлыкал Нкот. Видимо, он перенял эту привычку у меня – постоянно перебивать собеседника. – Да, почти ничто в природе не возникает в единственном числе, не будучи кем-то созданным. Обещаю, что расскажу тебе о Враге все, что знаю, но не сейчас. Позже.

Я решил не злиться. Все равно я уже был близок к разгадке некой тайны, связанной с Нкотом, ведь он, хотел того или нет, дал достаточно пищи для размышлений, и рано или поздно я доберусь до ее сути. Сам.

– Хорошо, – ровно продолжил я, – а что…

– …особенного в моем Клинке? – подхватил Нкот, явно стремясь возместить мне количество «перебиваний». – Почему я назвал его самым совершенным оружием против Проколда?

В то же мгновение кончик Клинка оказался прямо перед моим носом, заставив инстинктивно отпрянуть. Чужой, не обратив на это внимания, чиркнул по светящемуся внутренним светом лезвию черным когтем, рассыпая в траву грозди радужных искр.

– В нем, – невозмутимо пояснил он, – громадный опыт моих предков, их сила и знание. Можно сказать, здесь их души, и моя собственная душа связана с ними неразрывными узами. Голос их мудрости выбрал вас всех – тебя, Бигмана, Отшельника, Целителя. Я лишь следовал его советам.

– А если немного поконкретнее?

Он пристально посмотрел мне в глаза.

– Никс, Никс, – с мягкой укоризной проговорил Нкот, прожигая мрак своими пылающими звездочками зрачков. – Целитель же говорил тебе об этом.

– Я помню, что он говорил. Я хотел услышать пояснения от тебя. Для сравнения…

Тут я осекся. Наш разговор с Целителем зазвучал у меня в голове так явственно, словно я вернулся во вчерашний день, к стенам Межкабака:

«…Клинок для Нкота – что-то вроде твоего первого образа в цепочке Ключа Мобра. Лешук черпает из него энергию, концентрирует ее, управляет. Клинок – ключ к его искусству – Лешу…»

– Сила Клинка в его энергоемкости, Никс, – добавил Нкот, глядя на меня необычно мягко и доброжелательно. – Она практически бесконечна, и я могу оперировать энерговеличинами, которые не в состоянии объять твой разум. Могу… Теоретически. На практике же я ограничен собственной энергоемкостью тела, которая намного меньше энергоемкости Клинка. Будь это иначе, мне не нужны были бы помощники, я смог бы перевернуть Вселенную с ног на голову, достать Проколда из любой точки пространства-времени. Будь я равен своему Клинку, я был бы всесилен, Никс. Но это не так. И мне нужны помощники, чтобы нанести удар наверняка…

Я задумчиво потер переносицу указательным пальцем, находясь под впечатлением его слов. Затем несколько отстранено сказал:

– Твои ответы имеют одну особенность, Нкот. Они порождают еще больше вопросов… Ты ведь наверняка уже справлялся с Хищниками в одиночку, так почему на этот раз тебе понадобилась помощь существ других рас? Что с того, что этот Проколд – последний?

– Не просто последний, Никс. Это гнездовище семени-матки.

– Пламя ада! – Я даже растерялся, уставившись на Нкота во все глаза. – Ты хочешь сказать, что этот Проколд даст потомство? Но, Нкот… Я не понимаю… если все так плохо, то ради существования одиннадцати разумных рас Галактической Федерации и шести Коалиции Независимых Миров можно пожертвовать одной вшивой планетой даже со всем ее населением… которое в принципе можно было бы эвакуировать, и довольно быстро, при его-то малочисленности. Послушай, Нкот, ведь Федерация обладает оружием, способным разнести планету на атомы… Да, мысли Зла, «Большой папа» был применен всего раз во время вторжения расы берсеркеров, когда возникла угроза для существования всей Федерации, и остановить этих тварей можно было, только полностью уничтожив их бродячую планету, всю, до последнего куска, чтобы не осталось никаких зародышей… – Я спохватился: – А, ты же можешь не знать. Я имею в виду самый мощный аннигилятор Федерации, под который пришлось переоборудовать здоровенный астероид. Не знаю, почему его так окрестили остряки, может быть потому, что, пока люди резвятся на своих планетах, эта грозная штуковина охраняет их, как заботливый родитель своих шаловливых и беззаботных детишек, но эти словечки прижились – «Большой папа»… А нынешняя ситуация намного острее прежней. Так почему бы не применить аннигилятор еще раз? И плевать потом, если Независимым Мирам это придется не по нраву. В конце концов, там тоже немало умных голов, рано или поздно разберутся что к чему.

Чужой неторопливо спрятал Клинок под плащ, приподняв уголки звериных губ в подобии улыбки:

– Именно это и предлагал мне Совет Федерации, когда я заявился к ним с рассказом о Враге и предупредил о возможной неудаче своей миссии.

Я просто опешил от такого откровения. В следующее мгновение рассудок захлестнул гнев, я вскочил.

– Пламя ада! Неужели ты так тщеславен, чужой, что готов пойти на любой риск, лишь бы сохранить ореол героя-одиночки? Я могу понять, что вся твоя раса исчезла из-за этой Твари, но не смогу принять подобного эгоизма и безответственности…

Непонятная сила вдруг сжала мне горло, и я задохнулся, не в силах выговорить ни слова. Та же сила вздернула меня вверх, отделив ноги от земли и тряхнув так, что голова звезданулась о собственное плечо. А затем я рухнул к ногам Нкота как мешок с костями, беспомощно растянувшись на траве лицом вниз.

Страх заглушил боль от падения.

До сих пор я не предполагал, что это холодное, уравновешенное существо способно настолько поддаться гневу. Казалось, столетия одиночества должны были излечить его от каких бы то ни было эмоций. Но, как выяснилось, и у Нкота имелась своя «чаша терпения», только края ее были немного повыше, чем у простого смертного. А я умудрился ее переполнить, запоздало вспомнив, на кого кричу. Моя жизнь могла быть оборвана Нкотом в один миг.

Но чужой мгновенно остыл.

– Вставай, Никс, – голос снова звучал спокойно и доброжелательно. – Пора бы тебе уже чему-нибудь научиться с тех пор, как ты встретил меня в космопорте. Хотя бы тому, что причины моих действий всегда более объективны, чем кажется на первый взгляд. Твои неуместные эмоции когда-нибудь сведут тебя в могилу.