Клеем наполнившую дыру: –

Если платишь за то, чтоб войти,

За то, чтобы выйти, тоже плати!

Обернувшись к Герцогине (меня посадили по правую руку от нее), я увидела, что она возмущенно закатывает глаза, но заметила и улыбку, которую она прятала за хрустальным кубком цвета клюквы, откуда неспешно прихлебывала вино.

Да, все стекло и хрусталь на столе играло теми же клюквенными тонами, а окружавшие его многочисленные изделия из серебра и фарфора были оформлены по вкусу Герцогини. Красные и зеленые цвета, серебряная окантовка, греческий стиль, плюс к тому рисунок, который я вначале приняла за абстракцию. Присмотревшись, я, однако, выяснила, что моя тарелка расписана… гениталиями. В центре располагалась вагина, а по рифленым краям порхали крохотные серебряные пенисы. Сильно ли это меня фраппировало? Нисколько, ведь рядом сидела Герцогиня с голой грудью.

Обед продолжался, сопровождаемый шутками и прибаутками. Поскольку никто не упоминал о моих обстоятельствах и не задавал вопросов, я задумалась, что ведьмам обо мне известно.

После десерта (марципан и портвейн, а также виноград и сыр с голубыми прожилками) Эли принес Герцогине большую книгу в зеленом сафьяновом переплете, которую он называл календарем.

– Дорогие мои. – Герцогиня вгляделась в открытую страницу. – Сегодня, да и вообще в последние дни нас просто завалили карточками и записками; бедной Саре, наверное, чудится: что ни курьер в городе, что ни экипаж – все посланы к нашим дверям и…

– И да здравствует наша лапочка Сара, – подхватили остальные выкрик Лидии Смэш.

Сара со своего места, то есть с колен Эжени, отозвалась учтивой улыбкой.

– Да, да, – присоединилась Герцогиня. – Где бы мы были без нашей Сары?

– Это без вас, Герцогиня, мы были бы неизвестно где, – проговорила Сара.

– Спасибо, дорогая. Но не забудь купить на рынке провизии на шиллинг, нет, на два, на три, на сколько хочешь! И напомни, чтобы я нашла для тебя рецепт, о котором мы говорили, – от ведьмы из Дамаска. Ты его освоишь, не сомневаюсь. Не обижайся, но такого вкусного печенья мне уже сто лет не приходилось пробовать.

– Да, Герцогиня.

– Ну ладно. – Герцогиня вернулась к календарю. – Сегодня, сестры, дом будет набит битком.

Рукоплескания. В ответ Герцогиня тоже выступила с тостом или с наставлением, прозвучавшим примерно так:

Кровь ваша чистая, сестры, не бремя,

А в чреслах мужчины идет на семя;

Оно из любимого брызнет канала,

Куда природа ему указала.

– Этим вечером, дорогие, нам предстоит дарить удовольствия и собирать монету и семя. Так давайте поспешим. – Указательным пальцем с двумя кольцами она провела по строчкам. – Куда лететь нынче вашим искоркам? А вот куда…

Ага. Вижу, нас собираются повторно посетить два брата из Цинциннати – торговцы шелком, не ошибаюсь? – и запросили они общества… да, двух сестричек. По-своему, разумно. Что скажете, Фанни и Джен? Принимаете предложение?

Сестры, сидевшие рядышком, повернулись друг к другу. Их руки были прижаты к груди, пальцы трепетали.

– Мы не против, – отозвалась Фанни. Она была годом старше сестры и часто говорила от лица двоих. – Они в прошлый раз щедро расплатились, и сестричке (Джен вспыхнула) очень даже полюбился младший.

– Принято, – заключила Герцогиня рассеянно, извлекла из недр своей прически карандаш и поставила галочки рядом с именами братьев.

– Да-да, пожалуйста, – пробормотала Джен, все присутствующие захихикали и тем спугнули сестер; отговорившись необходимостью прибрать комнаты и себя, обе удалились.

Осе предстояло увидеться со своим «красавчиком», типографским служащим по фамилии Бертис, который, судя по всему, просил разрешения провести со своей любимой ночь. Лил Оса побледнела, и я поняла почему, когда услышала нотацию Герцогини:

– Объясни, дорогая, своему Бертису (Герцогиня фыркнула, произнося эту фамилию), что, если он не оставит мысли провести здесь ночь, ему грозит вообще с тобой больше не встретиться. – Немного поколебавшись, она обратилась к коллективу: – Разве не существуют у нас правила или кто-нибудь их не знает?

– Знаем, – отозвались все хором, – существуют.

Обращаясь ко мне, Герцогиня пояснила:

– На ночь здесь никто не остается. Это слишком опасно.

– Я скажу ему, – кивнула Лил Оса. – Еще раз.

– Спасибо, дорогая. А он упрямец, твой Бертис?

– Да, – согласилась Лил Оса, прощаясь, – характер у него твердый, но, на счастье, не только характер.

Когда Лил Оса ушла, заговорила Эжени.

– Pardon?[89]– начала она по-французски.

– Oui, ma chère?[90]– отозвалась Герцогиня.

– Я хотела бы, Герцогиня, провести вечер toute seule. Да, в одиночестве, с одной только Сарой, когда она закончит свою работу. Мне понадобится ее помощь в ателье.

– Займешься Ремеслом? – спросила Герцогиня.

– Oui.

– Très bien[91]. Но Сара, как тебе известно, очень нужна в гостиной. Может, обойдешься Эли?

– Non, madame[92]. Спасибо, но тут требуется ведьма.

– Ах! Ну тогда наша новенькая, Генриетта? (Таким образом я получила новое имя.) Одна весьма уважаемая сестра из Франции сообщает, что она очень сильна, très forte. – Герцогиня согнула руку, напрягая бицепс.

Эжени с улыбкой посмотрела на свои руки, ласкавшие ладони Сары. Уважительно мне кивнув, она снова обратилась к Герцогине.

– Новая ведьма – это, конечно, хорошо, mais, je vous en prie[93], мне нужна Сара, если она хоть ненадолго сможет освободиться.

– D'accord, – кивнула Герцогиня. – Пусть будет Сара. – Вернувшись к календарю, Герцогиня добавила: – Но, Эжени, тут, вижу, запрос от мистера Ливи… сторонника межрасового объединения, так следует выразиться? Мистер Ливи, как тебе известно, дружен с нашим мэром, и он предлагает хорошую плату за вечер – в особенности за вечер в твоем обществе.

– Знаю, о ком вы говорите. Он плантатор, так ведь? Меня с ним познакомили в Парк-театре, и даже там, на публике, он не счел нужным отказаться от своих южных повадок.

– Он с тобой плохо обошелся, дорогая? Что же ты молчала? Мэр очень многим мне обязан… очень. Не сделать ли мне так, чтобы нашего мистера Ливи попросили прочь из этого города?