Мы измотаем его до прихода основных сил и отступим. Будем атаковать по очереди. Вперёд, братья! За Белерианд!

***

Сквозь чёрный дым пробились серебристые лучи ночного небесного цветка, золотая чешуя засияла единым цветом двух металлов.

«Айнур вечно пытались проникать в наши мысли, — прозвучали в голове Алмарила слова отца, всплывшие из глубин памяти. — Они научили нас общаться мысленно, без слов, а сами подслушивали и, зная, о чём мы думаем, манипулировали нами. Но мы умеем прогонять их грязную волю из своей тайной жизни».

Попытавшись загородиться от чар пронизывающего лавового взгляда, юный принц ощутил резкую вспышку боли в затылке, ахнул и вдруг увидел сквозь кровавую мерцающую пелену, как его верные выпускают в чудовище стрелы. Ни одна не воткнулась в тушу, но ящер отвлёкся от упавшего на колени эльфа и, ударив его хвостом, отбросив до ближайшей стены, развернулся к новым атакующим.

Оценивать, насколько сильно повезло, что нападение лучников отвлекло врага, и тот недостаточно размахнулся, чтобы перебить жертве позвоночник, Алмарил не стал: врезавшись в оплавленные камни и рухнув в кучу обломков к обгоревшим мертвецам, таргелионский принц, после гипнотического взгляда дракона всё ещё не до конца понимая, где находится, попытался подняться, однако тело не слушалось, а голова гудела и сильно кружилась. Когда, наконец, удалось сфокусировать зрение, юный Нолдо увидел дым, огонь и слившееся воедино дивное сияние небесного серебра с земным золотом. Послышались крики, эльф понял, что сейчас прямо здесь гибнут те, кого он привык видеть рядом, злость придала сил, однако ни пошелелить правой рукой, ни опереться на ноги не получалось — тело словно онемело. С огромным трудом повернувшись и взяв в левую ладонь что-то вроде камня, Алмарил с неимоверным усилием швырнул этот предмет во врага, надеясь хоть немного отвлечь его внимание. То, что оказалось оторванной кистью в латной перчатке, упало слишком близко к самому бросавшему, и принц, вскрикнув от отчаяния и злобы, запустил в дракона чем-то ещё. На этот раз снаряд достиг цели, и враг мгновенно среагировал — обернулся и, замахнувшись хвостом, обрушил остатки стены, под которой лежал Алмарил. Пытаясь закрыться от падающих камней, эльф подумал, что очень хочет ещё хотя бы раз увидеть маму, папу, брата и сестрёнку.

***

Лошадь перемахнула горящие камни и нырнула в чёрный дым.

— Не стрелять вслепую! — прокатились эхом голоса командиров, перекрикивавших ржание испуганных коней — не каждое животное могло перебороть страх или оказаться достаточно глупым, чтобы лететь в огонь к дракону.

Ужас происходящего отступил под натиском гордости за своих скакунов — Карнифинвэ видел, как лошади, выращенные и выдрессированные в землях Амбаруссар, не мешкая, подчинялись седокам, даже когда…

Дивного цвета струя пламени осветила ночь, земля дрогнула — где-то рухнула очередная стена, и нолдорский командир приказал двигаться по сходящейся дуге, окружая чудовище.

— Берегитесь хвоста и морды! — предупредил собратьев один из всадников. — Не останавливайтесь ни на миг! Двигайтесь, если хотите жить!

— Двигайтесь! — закричал Карнифинвэ, которому слова «если хотите жить» показались очень смешными. — Если собираетесь убить морготову гадину! Чьих стрел в туше окажется больше, получит собственный табун!

— На раненых не отвлекайтесь! — произнёс страшные слова командир. — Но и не топчите! Запоминайте, где видели, поможем потом.

От сказанного в сердце вскипела ярость, конь перемахнул груду чего-то оплавленного, и, едва не наехав на объедки лошади, сын нолдорана Амбарусса-старшего, держа в поле зрения время от времени исчезающих в дыму собратьев, понёсся туда, где недавно так красиво пролился проклятый огонь.

Примечание к части Ривиан пела песню группы Чароит "Сказание о Принцессе-Розе".

Пы.Сы.:

Интересно, здесь кто-нибудь скажет #живиАлмарил?))

Бой с Глаурунгом. Мерзкие воришки

Стрелы практически не ранили золотую шкуру ящера, однако удары были чувствительными, а когда новый наконечник попадал в уже ушибленное место, становилось действительно больно.

К тому же сказывалась усталость, накатившая после слишком сытного обеда: молодой дракон не рассчитал и съел чересчур много, ведь всё было такое необычное и вкусное!

Как правило, после еды требовался отдых, но эти неугомонные эльфы, похоже, не спят ни днём ни ночью! Как так? Они что, не едят? Нет, не может быть.

Ночь мерцала звёздами, сияла серебром небесного цветка и дивным жарким пламенем Утумно, не тёмным, как у Балрогов — поглощающим свет — оно было настоящим, первозданным огнём, способным поджечь любую материю и даже саму ткань Арды. Юный дракон чувствовал это, однако понимал, что ещё слишком слаб и не сможет использовать свои таланты в полную мощь.

Стрелы летели беспорядочно, непредсказуемо, и, стоило повернуться к одному врагу, как тот тут же исчезал в дыму за руинами, а удары ощущались совсем с другой стороны.

Решив, что глупые эльфы не должны обмануть умного дракона, Золотко с силой ударил хвостом по стене, делая вид, будто обрушил её, чтобы броситься в атаку, а сам ринулся в ров, ломая и выворачивая колья, подняв над собой клубы сажи, чтобы стать под ней незаметным. Брюхо неприятно жгло, и ящер понял, что сильно поранился. Но это ничего, заживёт. Медленно приподняв голову, дракон осмотрелся, однако пока рядом не было никого съедобного, лишь сквозь дым слегка виднелся небесный цветок, медленно опускавшийся к горизонту.

***

Треск рушащейся стены заставил вздрогнуть, Карнифинвэ обернулся на звук и увидел сквозь искры и дым, как всадник в кольчуге со звёздами рухнул под ударами огромных камней. Стрелы рассыпались из колчана, копьё отлетело в сторону, эльф сдавленно вскрикнул и замолчал.

«Не отвлекаться на раненых!» — вспомнил принц, но вдруг понял, что не сможет. Вероятно, пройдя многие сражения, сердце любого окаменеет, однако юный Нолдо впервые столкнулся с необходимостью игнорировать чужую боль. Развернув коня, Карнифинвэ в одно мгновение спрыгнул на обугленную землю, попытался освободить эльфа, придавленного умирающим конём, но быстро понял — сам не справится. Привязав поводья павшей лошади к седлу своей, принц оттащил ещё вздрагивающую тушу в сторону, осторожно приподнял застонавшего собрата и, с огромным трудом взобрашись на скакуна, поспешил туда, где, помнил, находился ближайший знахарский шатёр.

Кто-то проскакал мимо, потом вернулся, забрал копьё и стрелы