И тут гость понес такую ахинею, такие блюда стал называть, что у Бориса Алексеевича мгновенно пошло обильное слюновыделение, и, чтобы более себя не раздражать и не травмировать, он стал задавать наводящие вопросы.

— А рыбу часто едите?

— Не скажу, что каждый уж день, но бывает, что употребляю. А вот мой помощник от нее без ума! — кивнул он на загоревшегося глазами и облизывающегося толстяка.

— А как с пшенной кашей дела? — пропустив мимо ушей слова насчет помощника, почему-то более грустно продолжил целитель.

— А никак!

— Ну вот и напрасно, простенький, но необходимый продукт, — нравоучительно произнес Шутов. — Если решитесь на лечение, надо будет непременно включать в рацион. Вперемежку с сахаром…

— А вы считаете, что дело не безнадежное, — перебил его Петр Петрович, — полагаете, что можно восстановить?

— Ну зачем же вы тогда ко мне записались? — сделав кислую мину, явно обиделся целитель. — Если не доверяете, то не надо было и приходить!

— Ну отчего ж не доверяем, — опять попытался успокоить его клиент. — Что уж вы так сразу и в штыки, просто интересуемся мнением специалиста. А кстати, сколько будет стоить ваше, извиняюсь, то есть мое лечение?

Шутов лишь на мгновение помедлил с ответом. Было ясно, что внутри него происходит какая-то борьба.

— По сложившемуся тарифу, — вымолвил он напряженно, — десять за первоначальную консультацию и… двадцать рублей в месяц за все остальное.

— Недорого! — даже вроде бы удивился высокий, обменявшись выразительным взглядом с помощником.

— Совсем недорого! — согласился толстяк. — Почти бесплатно!

От этих слов Борис Алексеевич даже порозовел.

— Стараемся не очень уж задевать семейный бюджет, — оживился он, — хотя, конечно, себестоимость спецсостава, — он демонстративно взял в руку банку с чем-то густым и темным, — довольно высока, а некоторые компоненты в последнее время прилично вздорожали.

— Ты смотри, — сверкнул глазами толстячок, — по всему видно, что исключительный эксклюзив! — и многозначительно глянул на загорелого.

— Ээ-х! — вдруг очень правдиво хлопнул себя по коленке начальственный Петр Петрович. — Всегда вот по-хорошему завидовал одаренным талантами людям. Ведь где бы они ни работали, каким бы… делом ни занимались, а врожденный талант, стремление к истине, непременно прорвутся наружу! А, кстати, — совсем по-родственному обратился он к целителю, — если так можно выразиться, чисто для исторической справки: а кем вы раньше работали?

— Да, Борис Алексеевич, — опять поддакнул помощник, — а чем же вы раньше-то… ну… до этого занимались?

Видя такое теплое и участливое отношение к себе, Шутов довольно улыбнулся и поправил прическу:

— А нет здесь никакой тайны, товарищи, что ж тут скрывать — механиком… на станции мелиорации…

Тут котообразный тип, вскочив с места, приблизился к целителю и интимно и плаксиво запричитал:

— Борис Алексеевич, драгоценный, сахарный вы наш! Вижу, своими глазами вконец убедился, что в вашем лице нашел то, что давно искал. Помогите, не откажите несчастному существу. Чувствую — раз уж ваше магическое искусство способно справиться и с моим шефом, то уж его-то верному слуге не откажите?..

Не ожидая такого внезапного напора, удивленный целитель вопросительно уставился на толстяка:

— А в чем, собственно, дело-то? Скажите… если смогу…

— Эх, Борис Алексеевич! Да что и говорить-то, сами, наверно, видите… Эти проклятые усы, — для убедительности он поднял голову повыше и демонстративно потрогал их, — видите, торчат, как у… обыкновенного дворового кота. Только в общественное место войдешь — сразу все взгляды на тебя. Чувствуешь себя как в зоопарке! Как дальше жить, прямо не знаю! Нельзя ли применить ваш исключительный метод и выправить такое бедственное положение? За ценой не постою! Если уж своих средств не хватит, то шеф обещался помочь… — кивнул он в сторону начальника.

Тот в знак подтверждения согласно качнул головой.

— Гм, да, интересный случай, — внимательно осматривая усы толстяка озадаченно пробормотал целитель, — никогда не сталкивался с подобным…

— Вполне с вами согласен, исключительно интересный, — поддакнул низенький, выжидающе поглядывая на Шутова.

— Понимаете… и рад бы вам помочь, — неуверенно посопротивлялся хозяин квартиры, — но действительно… подобными вопросами раньше заниматься не доводилось. Так что… — вздохнув, развел он руками.

— Ну что вы, Борис Алексеевич, волшебный! — приблизился вплотную толстяк и прямо замурлыкал в самое ухо. — Вы же механик! А не какой-нибудь там… хирург или парикмахер, которые только и могут или зарезать, или отрезать. Понять механизм, — сделал он ударение на это слово, — проблемы для вас — сущая чепуха, я это сразу уяснил, увидевши вас…

В тот же самый момент целитель почувствовал, почти увидел кожей правой ладони, как что-то знакомое и очень приятное вползло и затихло в его руке. И тут же в мозгу отпечаталось слово «аванс». Он решил было для приличия слегка возмутиться и открыл даже рот для озвучивания, но, прочувствовав просто ошеломляющие габариты пачки денег, в первый миг не поверил своим ощущениям. Иными словами, его аналитический центр требовал визуального подтверждения, а не ошибка ли это. Борис Алексеевич лишь на сотую долю секунды поймал в объектив нужное изображение и… нашел увиденные формы превосходными. Это походило почти на сказку, на чудесным образом материализовавшиеся мечты.

Ох, глаза, глаза, глаза! Ох эти ненасытные коварные глаза! Подавая в мозговой центр желанную картинку, они порой действуют, как шквалистый ветер, как разрушительные цунами, как… Короче говоря, устоять невозможно! Да, да, да! Уж поверьте! Женщины любят ушами, а мужчины — глазами. Поэтому без лишних словесных выкрутасов нужно признать, что Борис Алексеевич мгновенно влюбился в нее (такую пухленькую!) и расстаться был уже не в состоянии. Его белое, гладко выбритое лицо сначала покрылось легким румянцем, затем густо покраснело, и что-то совсем уж невнятное наподобие «…да ведь я… да вы понимаете… да это же почти невозможно… и, наконец, я попробую» вылетело у него в заключение изо рта. А слово ведь не воробушек: упало на барабанную перепонку, тут же вызвало соответствующую реакцию.

— Ну вот и славненько, ну вот и отлично! — искренне обрадовался толстяк. — Мы с шефом с самого начала подозревали, что вы именно тот исключительно нужный нам человек, — и он снова беззастенчиво плюхнулся на диван.

— Так, ну что же, все ясно. Пора начинать лечение?! — снова ожил Петр Петрович, пристально посмотрев на целителя.

— Да-да, конечно же, — отходя от столбняка, отозвался тот, — прошу прощения, я сейчас, буквально на одну минуточку, — и он спешно куда-то удалился.

— Деньги пошел прятать, — как бы между прочим заметил низенький.

Выйдя из комнаты, Шутов проследовал в спальню, где еще раз влюбленно оглядел и помял в руках пачку зеленоватых купюр со знакомым изображением вождя мирового пролетариата и размашистой надписью: «Пятьдесят рублей».