— Вот почему я опоздал, — объяснил я деду с бабушкой, продемонстрировав им чек на почтовый перевод, но само письмо не показал и скрыл, кто был отправитель.

Обо всем этом тетя сообщила дяде.

Дней через пять-шесть, объявив, что иду на вступительные экзамены, я надел костюм, который до этого надевал только во время торжественной встречи высокочтимых особ в императорской резиденции Нумадзу, прихватил с собой обед и ушел спозаранок. Уже миновало десять часов, а я все еще не возвращался. Дед с бабушкой гадали, уж не потому ли я не возвращаюсь, что провалился на экзамене, если же провалился, то теперь наконец смирюсь со своей участью, и это будет только к лучшему. В половине одиннадцатого я неожиданно явился. Никто не решался со мной заговорить.

— Небось проголодался, — сказала тетя.

Я ответил, что сыт, учитель Янагисита дал мне норимаки[11].

— Я думал, что будет хорошо, даже если пройду последним, — сказал я, снимая хакама[12], — но оказался третьим из ста пятидесяти сдававших экзамен…

— Молодец! — воскликнула тетя, но, взглянув на деда с бабушкой, осеклась.

Переодевшись в свою обычную одежду, я стал перед ними отчитываться. Дело в том, что результаты должны были объявить в семь тридцать, и я ждал в школе, но задержались на целый час, когда же начали объявлять, абитуриенты и их родственники выстроились в очередь, нас провели в зал и мы выслушали обращенные к нам слова директора школы. Вот почему я вернулся так поздно. Рассказывая это, я вытащил из большого конверта полученные в школе памятки. В них значилось: с первого мая следует носить летнюю форму, до этого времени ходить в школу в кимоно, хакама и в обуви; форму и форменную фуражку пошить в одном из трех назначенных школой ателье, названия ателье и их адреса прилагались. Учебники также следует покупать в указанных школой двух книжных магазинах, о том, изменились ли учебники с прошлого года, сообщат там же… и т. д.

Тетя тотчас зачитала весь список деду с бабушкой и сказал, что завтра же утром надо пойти в город и начать готовиться.

— Но у нас нет на все это денег, — вздохнула бабушка.

Тогда я сказал:

— Тетя, завтра я пойду на городскую почту и получу по чеку три иены. Прошу вас, сходите со мной. Надо заказать летнюю форму… Ну а форменная фуражка… Я просто прикреплю к нынешней кокарду средней школы. Учебники — те, что остались без изменений с прошлого года, — учитель Янагисита посоветовал попросить у ребят, перешедших во второй класс, скорее всего, новых покупать придется не так много, только вот ботинки надо купить поскорее, но вместе с платой за одежду трех иен должно хватить.

Внезапно в разговор вступил дед:

— Если бы твой отец не передал все свое состояние Тэнри, ты бы смог без всяких проблем учиться в средней школе… Надо же быть таким остолопом! Говорят, что воздаяние за дела родителей — в детях… Твои беды да будут в упрек твоим родителям!

Тут все замолчали… Как бы там ни было, несмотря на всякого рода трудности пятого апреля я, как примерный ученик, надел башмаки и, набравшись мужества, отправился в школу. Дня через четыре, утром, члены молодежной организации пришли к деду и объявили, что меня изгоняют из деревенской общины. Дед пытался возразить:

— Такого ребенка объявлять изгоем — да на что это похоже! Это я послал его в школу, так что, если уж на то пошло, изгоняйте из общины меня!

Однако в тот же вечер, когда я вернулся из школы, вышеупомянутый Тигр подозвал меня и объявил, что отныне я изгой. После этого дед частенько, точно думая вслух, говорил тете:

— Вот, поступил он в среднюю школу и стал изгоем… В нашем тесном доме, где нет даже стола для занятий, по ночам при свете лампочки он помогает тете в надомной работе… Вряд ли он сможет долго протянуть в школе, но с таким характером что-нибудь из него непременно выйдет…

Не прошло и десяти дней моей школьной жизни, когда утром, уже ослабевший, дед, не вставая с постели, скончался. На следующий день были назначены похороны, но я рано ушел в школу и не показывался до наступления ночи.

По деревенскому обычаю вечером, после окончания похорон, родственники и соседи собрались в доме, пили, шумели, и только в девять, когда все разошлись, тетя рассказала дяде, что я вернулся, когда стемнело, и, не притронувшись к еде, ушел в гардеробную и с тех пор не выходил. Тогда он заглянул в темную гардеробную и увидел, что я лежу неподвижно, уткнувшись головой в циновку, и всхлипываю.

Рассказав обо всем этом студенту, сыну Тигра, восьмидесятилетний дядя Санкити сказал:

— Я впервые видел его плачущим. С малых лет он никогда не плакал…

Внезапно я забеспокоился, что, пока я у себя на втором этаже пером возделываю свою ниву, жене внизу приходится обхаживать студента, сына Тигра.

Делать нечего, спустился вниз, хотя со времени его появления прошел уже почти час. Вхожу — поразительно: вскочив, он вежливо извинился.

— Вы уж простите, что вам мешаю…

Удивившись его учтивым манерам, я придвинул поближе к нему подушку и, сев, сказал:

— Ох, хоть ноги разогнуть!.. Ну, о чем у вас беседа?

— Я рассказываю о том, как, решив разузнать о вас побольше, съездил в Ганюдо и посетил ваш «Крайний» дом. Господин Санкити, хоть ему уже под девяносто, не теряет бодрости, он рассказал мне о ваших школьных годах. Я был просто потрясен. Спросите у своей супруги, я уже пересказал ей все в подробностях. Наша деревня, когда вы учились в начальной школе, оказывается, была ужасно бедной. Я и сам часто слышал, еще при жизни отца, как матушка говорила, что по сравнению с тогдашней жизнью рыбаков сейчас — сущий рай, но я был поражен, впервые узнав от господина Санкити на конкретных примерах, какая царила тогда нищета.

Он пристально взглянул на меня и продолжал:

— При тогдашней бедности поступить в среднюю школу было практически невозможно, и все же вы, твердо решив продолжать учебу — хотя все было против вас, — действуя в одиночку, без какой-либо помощи, стали-таки учеником средней школы — вот что меня больше всего потрясло…

— Что уж теперь об этом вспоминать…

— Когда я узнал о том, как в детстве вы, имея заветную мечту, проявили волю и, приложив неимоверные усилия, сделали невозможное возможным, я поверил в то, что и моя мечта непременно осуществится. Неужели я, студент университета, не способен на то, что вы смогли совершить, будучи учащимся начальной школы!..

— Но нет ли у тебя хотя бы желания поступить в аспирантуру?

— Нет, у меня одна мечта — работать в банке М. Подумать только — вы были так счастливы, поступив в среднюю школу, а через несколько дней после начала учебы стали деревенским изгоем… Ужасно!