Белоснежка бросилась к овечке, упала на колени и прижала её к себе.

Король с досадой опустил молнию.

– Ради тебя, моя красотка, я пощажу эту дрянную овечку, – сердито сказал он. – А ты, дочь моя, будешь строго наказана. Ступай в башню Холодного Дождя. Там ты намокнешь с ног до головы, хорошенько озябнешь, и, может быть, это научит тебя быть послушной.

Овечка мигом скрылась в густых зарослях, а Лилинда покорно пошла по тропинке к далёкой башне, увитой туманами.

Король погладил Белоснежку по щеке холодной рукой.

– Куколка моя, красавица, не беспокойся ни о чём. Я должен ненадолго удалиться в свой замок. Я вызову к себе Северный Ветер. Не пойму, почему он не уносит мою тучу далеко отсюда и мы всё время крутимся над Серебряным Озером. Погуляй пока по моим садам и паркам и думай о нашей свадьбе. Мы справим её, пролетая над безбрежным океаном. Грохот волн заменит нам звон колоколов, а русалки, плавая на льдинах, будут петь в нашу честь.

Белоснежка, низко опустив голову, пошла по облачной дорожке сада. Она срывала нежные розы и бледные лилии, но они тут же превращались в капли воды и проливались вниз сквозь Грозовую Тучу.

Так она прошла весь сад и подошла к башне Холодного Дождя. По стенам и окнам башни сбегали струйки воды.

Вдруг одно окно распахнулось, и оттуда выглянула светловолосая Лилинда.

– Иди сюда, принцесса Белоснежка! Отец не сразу найдёт тебя здесь, – позвала она.

Белоснежка вошла в башню. С потолка, не переставая, лился мелкий дождь. Платье Белоснежки сразу намокло. Она обняла дрожащую от холода Лилинду.

– Что же нам теперь делать? – прошептала Белоснежка.

В маленькой мышиной норке замка Мортигер царили радость и веселье. Замок был холодный и мрачный, а в норке было уютно и тепло. Молодая мышка по имени Бархатная Шкурка праздновала свой день рождения.

Всюду ярко горели огарки свечей, озаряя круглый зал с низким потолком. Проворные мышата, пробегая мимо, норовили схватить скатившуюся со свечи капельку воска и незаметно сунуть её себе за щёку.

Мышонок Обжоркин сидел на мягких подушках рядом со своей невестой. Он развязал туго набитый мешок, и мышки-служанки раскладывали по блюдам всевозможные лакомства.

– Дорогая Бархатная Шкурка, – разнеженным голосом проговорил Обжоркин, – я хочу, чтобы ты попробовала вон тот кусочек кекса с изюминкой. Эта изюминка напоминает мне твои глазки, любовь моя!

В это время где-то наверху, прямо над их головами, послышался зловещий голос королевы Морганды:

– Не пойму, почему король Грозовая Туча до сих пор не улетел? Почему его туча всё кружится и кружится над Серебряным Озером? Я послала мою верную мышь Матильду всё разузнать и разведать. Впрочем, вот и она!

И правда, в это время в окно Северной башни влетела большая летучая мышь с горящими глазами. Едва она коснулась ковра кончиком крыла, как тут же превратилась в придворную даму в пышном зелёном платье.

– Ну, говори, Матильда, какие вести ты принесла? – нетерпеливо спросила королева Морганда.

– Ах, эти люди, вечно они заняты всякими пустяками, – лениво пробормотал мышонок Обжоркин, с нежностью поглаживая по спинке свою невесту.

– Да, да, не будем слушать их глупую болтовню, – отозвалась Бархатная Шкурка, поплотней прикрывая дверцу, ведущую из норки в большой зал.

– Так говори же, Матильда! – донёсся приглушённый голос Морганды.

– Ах, королева! – пропищала Матильда. – Прямо боюсь сказать. Вы только представьте себе, принц Теодор поднимается по серебряной лестнице прямо на Грозовую Тучу! Он хочет спасти Белоснежку…

– Что?! Что?! – Мышонок Обжоркин скатился с подушек. – Принц Теодор? Поднимается на Грозовую Тучу? Там принцесса Белоснежка… Какой ужас!

Мышонок, весь дрожа, подполз к дверце, ведущей из норки, и чуть-чуть приоткрыл её, чтобы лучше слышать.

– В толк не возьму, почему Грозовая Туча до сих пор не улетела! – прогремел грозный голос Морганды. – Серебряная лестница! Не сомневаюсь, это всё штучки мокрой феи из озера. Но Северный Ветер! Он ведь покорен королю Грозовая Туча, он должен был давно унести их в далёкие края!

– Ах, королева, – вздохнула Матильда. – Природа полна загадок. Вы только послушайте: Северный Ветер влюбился в Озёрную Дымку, плавающую над Серебряным Озером. И что только он в ней нашёл? Её еле-еле видно. Так, клочок тумана, и больше ничего. Но сердцу не прикажешь. Вот Туча и стоит на месте, потому что Северный Ветер носится за Озёрной Дымкой и умоляет её стать его женой. А эта капризница ни в какую. Отказывается, и всё.

– Вот оно что! – прошипела Морганда. – Что ж, может быть, это всё и к лучшему. Терпение, терпение… Я знаю заклинание… О, это великое заклинание! Когда беглецы начнут спускаться по лестнице, я прочту это заклинание, и серебряные ступени рассыплются в прах!

– В прах! – ахнул Обжоркин. – Обожаемая Бархатная Шкурка! Я должен торопиться, бежать и как-то предупредить моих друзей о грозящей опасности…

Обжоркин с нежностью поцеловал Бархатную Шкурку в щёчку и бросился к тайному выходу из норки.

– Все мужчины одинаковы, – с обидой прошептала Бархатная Шкурка. – Будь то знатный рыцарь или мышонок – никакой разницы. Им ничего не стоит бросить свою невесту и убежать по каким-то делам.

Если бы не эльфы и не их чудесная повозка с крылатыми конями, Обжоркин долго бы добирался до Серебряного Озера.

В отчаянии напрягая голос, он звал фею, но дворец казался безлюдным. Он только разбудил Серебряного Лягушонка, спавшего под водой на самом высоком шпиле замка.

– Чего тебе? – не очень-то любезно спросил Лягушонок.

Запинаясь от волнения, Обжоркин рассказал Лягушонку, что он случайно узнал, сидя в мышиной норке замка Мортигер.

– Так и быть, – неохотно согласился Лягушонок и добавил с насмешкой: – Хотя вряд ли, вряд ли моя повелительница пожелает говорить с такой знатной особой, как ты.

Лягушонок зевнул и скрылся в открытом окне подводного замка.

– Значит, у нас на Грозовой Туче скоро будет свадьба? – Лилинда подняла своё печальное личико и посмотрела на Белоснежку.

– Нет, моя дорогая, – ответила Белоснежка, ласково разглаживая мокрые кудри девочки, – я скорее сброшусь с тучи вниз и разобьюсь, но этой свадьбе не бывать.

– Отец кинет тебе вдогонку молнию, – со страхом возразила Лилинда, – и ты прольёшься на землю тёплым дождём. Так он поступил с моей любимой матушкой…