Джоли вдруг спохватилась, что ее платье все еще задрано до талии. Она резко дернула подол и прикрыла наготу.

— Ну, теперь, когда мы это сделали, когда мы поимели друг друга, у нас нет причин…

Макс молниеносно оказался возле нее, схватил и рывком поднял с кровати. Джоли даже рот приоткрыла от удивления, ноги ее не очень слушались.

— Ты же не думаешь, что нам хватит одного раза? — рявкнул Макс, жадно окидывая ее взглядом. — Может, снимешь это чертово платье?

— Что-о?

Джоли глотнула. Она сомневалась, что выдержит второй раунд неистового соития так скоро после первого.

— Я иду принимать душ. — Макс снял рубашку и бросил ее на пол. — Снимай платье — и пошли со мной.

Они занимались любовью всю ночь. А утром Джоли проснулась резко, как от толчка, и только тогда поняла, что сквозь балконную дверь в спальню льется яркий солнечный свет. Она приоткрыла глаза, со сна зрение было еще нечетким, она увидела, что над ней нависла большая тень. Она несколько раз моргнула, зрение прояснилось, и тень обернулась Максом Деверо — он стоял возле кровати, полностью одетый.

Она резко села.

— Господи, который час?

В одной руке Макс держал чашку кофе, в другой — тарелку, на которой лежал большой пончик. Он протянул и то и другое Джоли. Потянувшись за кофе, Джоли сообразила, что она совершенно голая и отдернула руку.

Макс присел на край кровати, сдернул ее простыню до талии, взял ее за руку и вложил ей в руку чашку с кофе.

— Chere, я уже все это видел, каждый дюйм твоего роскошного тела.

Он был прав, какой смысл теперь скромничать? Он действительно видел каждый дюйм. Да что там видел, он касался каждого дюйма, целовал каждый дюйм, исследовал каждый дюйм ее тела.

— Сколько времени? — повторила Джоли вопрос.

— Половина девятого, — ответил Макс, вставая. Джоли поднесла чашку ко рту и отпила отличный кофе — крепкий, но слегка разбавленный как раз подходящим количеством сливок. Она вздохнула и подняла взгляд на Макса:

— Давно ты встал?

— Я уже успел принять душ, побриться и заказать завтрак.

Джоли медленно выпила кофе, смакуя каждый глоток.

— Может быть, нам стоит поговорить о…

— Нет.

— Но тебе не кажется…

— Нет.

Макс остановился у дверей на балкон спиной к Джоли.

— Нам нужно сосредоточиться на предстоящей встрече с Бендаллом и обмене. Как только документы будут у нас, мы вылетим обратно в Саммервиль. Сначала нам нужно выяснить, какие именно секреты содержат эти документы и какие у нас есть варианты, а уж потом у нас будет время разобраться с нашими личными чувствами и…

— Боже, мистер Деверо, какие мы сегодня деловые… Джоли отбросила простыню и встала с пустой чашкой в руке. Но еще до того как она успела дойти до двери в ванную, Макс быстро шагнул к ней, обхватил ее за талию и прижал к себе. Он впился взглядом в ее глаза, и Джоли вдруг увидела, что его взгляд стал тяжелым, страстным.

— Мне стоит огромных усилий не наброситься на тебя и не заняться с тобой любовью снова. — Он потерся щекой о ее щеку. — И если ты не хочешь, чтобы мы опоздали на встречу с Бендаллом, советую тебе как можно быстрее надеть на себя хоть что-нибудь.

Джоли охватила пьянящая эйфория. Сознание, что Макс сейчас хочет ее так же сильно, как хотел на протяжении всей этой ночи, наполнило ее невероятно приятным чувством власти над ним.

— В таком случае тебе лучше меня отпустить, — сказала она, извиваясь.

Макс отпустил ее, она выбежала из его спальни и побежала через холл в свою спальню. Надев льняные слаксы и хлопковый трикотажный топ с коротким рукавом, она поспешила в ванную. Одновременно она составляла в уме список того, что ей нужно сделать, готовясь к встрече, которая вполне могла оказаться самой важной в ее жизни, — и пыталась внушить себе, что вполне проживет несколько часов без прикосновений Макса.

Джоли, наверное, в десятый раз посмотрела на свои часики. А Макс посмотрел на часы, висящие на стене Первого государственного банка штата на Уайтхед-стрит. Двенадцать тридцать. Уже можно было с уверенностью сказать, что по каким-то причинам Аарон Бендалл не собирается с ними встречаться. Макс был зол и раздосадован, Джоли нервничала и не находила себе места.

— Он не придет, так ведь? — спросила она.

— Я бы сказал, что это очень разумное предположение.

— Что могло случиться? С какой стати ему отказываться от миллиона долларов?

— Он бы не стал отказываться, — сказал Макс. — Если только кто-то другой не предложил ему больше.

— Роско?

— Вероятно. — Макс схватил Джоли за руку. — Давай заглянем в гавань и проверим, на месте ли яхта Бендалла.

— А если ее нет? Что нам тогда делать?

— Тогда мы вернемся домой, и я поручу детективу снова разыскивать Бендалла. Но если он заполучил больше миллиона долларов, я сомневаюсь, что мы его когда-нибудь найдем.

— Его и материалы дела об убийствах в Белль-Роуз.

Двадцать минут спустя, поговорив с управляющим гаванью, они шли по пирсу мимо пришвартованных яхт и пустых мест для стоянки. Управляющий сказал, что Бендалл отплыл сегодня утром в десять сорок, не оставив нового адреса, и что он оплатил аренду места на стоянке на три месяца вперед. Он был уже далеко, и Макс сомневался, что кто-нибудь когда-нибудь еще услышит о бывшем шерифе. Если бы Бендалл просто исчез, а его яхта осталась в гавани, можно было бы заподозрить преступление, но поскольку Бендалл отчалил, живой и здоровый, это означало, что кто-то предложил ему больше обещанного Максом миллиона.

Макс в глубокой задумчивости шел за Джоли к их взятой напрокат машине. Он обошел Джоли и стал отпирать дверь машины, и вдруг откуда ни возьмись раздалась автоматная очередь. Вокруг них градом посыпались пули. Макс толкнул Джоли на тротуар и бросился на нее сверху, заслоняя своим телом.

— Меллори, тебя к телефону. — Ивонн тихонько постучала в закрытую дверь спальни. — Меллори, ты меня слышишь? Тебя к телефону.

Меллори заворочалась в постели, с трудом открывая глаза, и сонно пробормотала:

— Кто звонит?

— Я не знаю, он не сказал.

— Он? — Сердечко Меллори затрепетало. «Наверное, это Ар-Джей!» Она села в кровати, сняла с базы трубку беспроводного телефона и крикнула Ивонн: — Я взяла трубку, спасибо! Алло.

— Привет, Мел.

Это действительно был Ар-Джей. Этой ночью они распростились не раньше трех. Сейчас, когда Макс был в отъезде, Меллори было гораздо проще уходить и возвращаться в любое время, в доме никто не следил за ее перемещениями. Даже мать, которая в последние дни, казалось, с головой ушла в свой маленький мирок скорби.