Но музыка слишком быстро кончилась и вернула Джоли к действительности. Однако она не смогла заставить себя освободиться из объятий Макса и отойти от него. Пока не смогла. Каждая клеточка ее тела твердила, что ее место с ним, в его объятиях. И едва она заставила себя поднять голову с плеча Макса, как оркестр заиграл новую мелодию, медленнее и нежнее предыдущей. Макс крепче сжал руку на ее шее.

— Не уходи, — прошептал он. — Еще не время.

Джоли снова опустила голову на его плечо и обняла его. Они танцевали один танец за другим, казалось, время перестало существовать.

Неожиданно медленный танец сменился быстрым. Танцующие принялись притопывать в такт музыке, хлопать в ладоши, свистеть, визжать. Джоли отстранилась от Макса, но не успела двинуться с места, как он взял ее за руку и повлек к выходу. Снаружи их разгоряченные тела приласкал прохладный бриз. Макс направился прямиком к отелю. Видя это, Джоли воспротивилась:

— Давай немного погуляем.

Она готова была использовать любой предлог, чтобы отсрочить неизбежное.

— Ты шутишь?

— Просто пройдемся вдоль берега, чтобы немного остыть. Ну пожалуйста.

Макс схватил ее за плечи и заглянул в глаза.

— Мы возвращаемся в отель. Прямо сейчас. Когда мы вернемся, ты можешь лечь в постель одна. Или провести ночь со мной. Выбор за тобой.

— Кажется, я потеряла способность делать разумный выбор, — призналась Джоли. — Если мы сейчас вернемся в отель, сомневаюсь, что мне хватит сил сопротивляться.

Макс быстро провел ладонями по ее голым рукам от локтей до плеч, потом отступил от Джоли и тихо ругнулся себе под нос:

— Черт, разве можно говорить такие вещи мужчине!

— Макс, если мы это сделаем, позже мы об этом пожалеем. И ты сам это знаешь.

Вдруг Макс со скоростью молнии в летнюю грозу бросился к Джоли и подхватил ее на руки.

— Мы будем жалеть, если не сделаем этого.

Он решительно зашагал по тротуару в сторону отеля, до которого был всего один квартал.

— Макс, что ты делаешь?

— Я делаю то, что мне следовало сделать с самого начала: беру то, что хочу.

Макс перенес Джоли через пустой холл отеля и занес в кабину лифта. Поднявшись на свой этаж и пройдя по коридору, он каким-то образом ухитрился отпереть дверь, держа на руках Джоли, и без малейших усилий внес ее в номер. В холле, соединявшем две спальни, царил полумрак, комнату освещал лишь золотистый свет маленькой лампочки.

— Поставь меня! — потребовала Джоли. — Ты не заставишь меня силой делать то, чего я не хочу!

Не обращая внимания на ее протесты, Макс занес Джоли в свою спальню и уложил на середину кровати.

«Бог мой, он и не собирается останавливаться!»

Джоли соскользнула к краю кровати и вскочила на ноги. Но до того как она успела сделать хотя бы один шаг, Макс вырос перед ней.

Она ахнула.

Макс схватил ее за бедра, прижал к себе и потерся своим возбужденным членом о ее живот. Против воли ее тело откликнулось, потянулось к нему. Макс поднял подол ее платья, взялся за резинку ее трусиков и рванул их вниз, так что они сползли до щиколоток.

— Они тебе не понадобятся, — сказал он.

Джоли глотнула. Все ее женские инстинкты требовали покориться, не сопротивляться Максу. Она жаждала отдать этому мужчине себя и получить в ответ все, что ей от него нужно.

Джоли подняла ногу и переступила через трусики.

— Не знаю, Макс, я боюсь, что…

Он бесцеремонно рванул ее на себя, крепко прижал, все еще держа руки под ее юбкой, опустил голову и завладел ее ртом. Когда его рот накрыл ее губы, его язык вступил в игру с ее языком, Джоли растаяла.

Поцелуи Макс были фатальны.

Он целовал Джоли до тех пор, пока оба не стали задыхаться, тогда он оторвался от нее, потерся носом о ее шею и неохотно признался со стоном:

— Я чувствую то же самое. Желать кого-то так сильно, как я тебя, — это пугает. Мне кажется, я готов пойти на что угодно, лишь бы только тебя заполучить.

От его признания у Джоли закружилась голова. Макс мягко толкнул ее на кровать и опустился сверху, он дышал тяжело и часто. Задрав ее платье до талии, он расстегнул свои брюки и достал член. Джоли в удивлении округлила глаза, когда он безо всяких предисловий и прелюдий раздвинул ее бедра и стремительно вошел в нее, полностью овладев ею. Его действия граничили с грубостью, но ее тело подчинилось само — наверное, потому, что она никогда еще ни одного мужчину не хотела так, как хотела Макса.

Он взял ее за бедра большими сильными руками и задал ритм толчков. Он глубоко входил в нее и снова выходил, а она извивалась под ним, находя идеальное положение, при котором он с каждым толчком касался бы ее клитора. Он был большой, горячий, твердый, он рычал, стонал и одобрительно шептал грубоватые словечки. Внутри Джоли нарастало напряжение, угрожая взорвать ее болью неудовлетворенного желания и обещая наслаждение головокружительной разрядки. Она задвигалась быстрее, побуждая Макса ускорить ритм.

— О Боже… Макс… пожалуйста…

В его движениях появилось какое-то неистовство. Он вонзался в нее с бешеной энергией. Она отвечала так же неистово, чувствуя приближение разрядки, ее ощущения стали еще острее, и вот внутри ее словно что-то взорвалось, сотрясая все тело. Через считанные мгновения после того, как она вскрикнула в экстазе, Макс затрясся в оргазме, совершенно утратив контроль над собой. Он стонал, рычал и тяжело рухнул на Джоли. Это была тяжесть, которую она приняла с радостью.

Джоли обвила Макса руками и уткнулась лицом в его шею. Она понимала, что отныне ничто не будет прежним. И ей было все равно. Сейчас для нее имел значение только этот момент, эта ночь, и она не хотела — никогда — отпускать мужчину, которого любила — и его же ненавидела.

Джоли лежала с открытыми глазами в кровати рядом с Максом, глядя на темный потолок, дыхание ее было ровным, спокойным. Еще никогда в жизни у нее не было такого секса — такого примитивного, такого всепоглощающего. Джоли пугала сама острота и сила ее желания, она не понимала, как можно желать кого-то так отчаянно, что как только оказываешься с ним вместе, способность разумно мыслить тут же напрочь пропадает. Она так долго считала Макса своим врагом, что даже сейчас, после головокружительного, самого потрясающего секса в ее жизни, она по-прежнему охраняла от него свое сердце. Она боялась дать Максу понять, что он имеет над ней огромную власть, что в его силах не только причинить ей боль, но и вообще уничтожить ее.

— Я тебя ненавижу, — тихо сказала она.

— Да, я знаю. Я тоже тебя ненавижу — за то, что ты заставляешь меня терять власть над собой, а я всегда гордился своей способностью управлять собственными эмоциями. — Он перевернулся и встал с кровати. — У меня такое ощущение, как будто меня переехал паровой каток. Отчасти мне это нравится, но в то же время я сам себя презираю.