– Я разговариваю с Веклемишевым Вадимом Александровичем? – вежливо по-русски поинтересовался голос в трубке.

– Это я, – насторожился Вадим. – С кем имею честь?

– Вас беспокоят из российского посольства. На ваше имя из Москвы пришли документы, которые вы запрашивали. Когда вы сможете подъехать к нам? Вам известно, где располагается наше посольство?

– Да, я знаю адрес. Подъеду в течение пятнадцати минут, – коротко доложил Вадим. – К кому мне обратиться?

– Назовете себя на проходной, и вас проводят. До встречи! – попрощался вежливый голос, и в трубке послышались короткие гудки.

Веклемишев закрыл мобильник и задумался. Он действительно пять дней назад связывался с Москвой, непосредственно с Отделом. Вадим изложил Мао свое предположение по поводу знакомства Дона со своей матерью и попросил прокачать этот вопрос в архивах Службы. Он прекрасно знал, что связи с иностранцами в шестидесятые годы жестко контролировались КГБ и в документах той поры должны были остаться следы, по которым имелась возможность идентифицировать Дона.

Но почему его вызывают в посольство, а не прислали сведения непосредственно в Центр по электронной почте или по факсу? Гадать по этому поводу не стоило. Мао знает, что делает, и если подключил к этому делу посольство, значит, так нужно.

Вадим вручил Дюрану свои покупки, чтобы тот завез их в гостиницу, где они оба жили, и оставил «Олимпик». Такси за пять минут домчало его до проходной российского посольства. Там Веклемишева уже ждали. Проверив личные документы, его проводили в служебное помещение в торце здания. Обстановка в комнате была спартанской: стол, два стула, телефон, голые стены. Вадим догадался, что это специальное помещение, защищенное от прослушки.

В комнату зашел средних лет мужчина с кожаной папкой.

– Здравствуйте, Вадим Александрович! Я второй секретарь российского посольства Кореновский, – поздоровавшись, представился он, и Вадим узнал голос человека, говорившего с ним по мобильнику. – Мне поручено вручить вам документы, которые пришли по линии спецсвязи. Но сначала вы должны переговорить с Москвой.

Кореновский снял трубку телефона.

– Паша, соедини нас с абонентом 374, – сказал он и передал трубку Веклемишеву.

Нетрудно было догадаться, что предстояло разговаривать по закрытому каналу связи. Ждать пришлось недолго.

– Алло, это ты, Вадим? – послышался в трубке глухой бас.

Веклемишев с удивлением узнал голос Деда. Кого он меньше всего ожидал услышать, так это его.

– Да, это я, Олег Петрович, – ответил он и настороженно спросил: – Что-то случилось?

– Да, в общем-то, нет. Хотя с какой стороны посмотреть… Там тебе сейчас передадут бумаги – изучишь их. Мы подняли архивы по твоей просьбе. Ты оказался прав насчет того, что этот самый Дон был знаком с твоей матерью. И не только он. И Луизу мы вычислили, и еще… Как бы сказать… Это надо было сделать раньше, но я старый дурак… Сначала смысла не было тебя вводить в курс дела, потом – просто забыли… Мне стоило вспомнить, когда тебя отправляли в Парагвай, но, видимо, уже склероз прет из всех щелей… И надо же было такому случиться! Понимаешь, какое-то идиотское стечение обстоятельств…

Речь Олега Петровича была сбивчивой, даже – бессвязной. Он был явно смущен и очень расстроен. Никогда раньше Вадим не знал и даже представить не мог его таким. Разгневанным – да, деловым – да, озабоченным, свирепым, веселым, добрым, решительным, злым, но смущенным – никогда.

– Олег Петрович, что все-таки произошло? – перебил Деда Веклемишев.

– Все, Вадим, найдешь в документах, – сказал Олег Петрович и, помолчав, добавил: – А там уже сам будешь принимать решение. Обдумай все и позвони, когда сочтешь нужным. Если сочтешь…

Белый смокинг прекрасно облегал фигуру. Вадим стоял перед зеркалом в гостиничном номере, внимательно разглядывая свое отражение.

– Красавец мужчина! К свиданию готов, – негромко произнес Веклемишев, иронически хмыкнул и провел тыльной стороной ладони по гладко выбритой щеке. – К поцелуям тоже. Надеюсь, что обойдется без них.

Несмотря на игривость тона, веселья в себе Вадим не ощущал. Более того, его не покидало странное чувство нереальности происходящего. Ему казалось, что настоящий Веклемишев – там, в зазеркалье, а здесь его копия, механический истукан, исполняющий роль человека разумного. Он не был ошеломлен, не был растерян, а просто до конца не мог воспринять то, что узнал, и даже не понимал, хочется ли ему полного осознания пришедшего открытия. Подобное состояние можно было сравнить с желанием ребенка дотронуться языком до заиндевелой на морозе железки. Дитя знало от других, что потом будет больно, но ощущение неизведанного, а потому – сладкого, манило его и одновременно страшило.

Вадим не успел отреагировать на громкий стук в дверь. Она распахнулась, и в номер вплыл Дюран. Портной, вызванный в «Олимпик», оказался мастером своего дела. Смокинг на Жаке сидел как влитой.

– Готов, герой-любовник? – Дюран оценивающе оглядел Вадима и, похоже, не нашел в нем изъянов, потому что сам ответил на свой вопрос: – Готов!

Он прошелся по номеру и остановился у окна.

– Задача на сегодняшний вечер: почивать на лаврах и быть максимально общительным и обаятельным. Завязать как можно больше знакомств. Так как я лучше тебя знаком с фигурами высшего общества и реалиями политического небосклона, то беру на себя официальных лиц и, естественно, хозяина дома. А ты, Вадим… – Жак на секунду задумался.

– Сегодня я работаю по своему плану, – твердо сказал Веклемишев.

– Не понял! – Дюран настороженно вскинул на него глаза. – Какая работа? Что ты опять задумал? Это светский раут, и ни о чем, кроме общения с гостями сеньора де ла Котес, речь идти не может.

– Еще как может, – сухо пообещал Вадим, сделал глубокие вдох и выдох и сообщил Жаку: – Дыхание в норме, пульс шестьдесят пять ударов в минуту.

– Ты что замыслил? – сузил глаза Дюран. – Я знаю твои партизанские штучки! Может, введешь меня в курс дела? Как-никак я твой начальник.

– Не переживай, шеф, стрельбы и поножовщины не предвидится, – заверил его Вадим, – но выпереть с приема нас могут.

– Мне бы не хотелось этого, – мрачно пробасил Жак. – Нам здесь еще жить и работать, и начинать свою деятельность со скандала с влиятельными людьми резона нет. Так ты мне ничего не хочешь сообщить?

– Только в общих чертах, – качнул головой Веклемишев. – Я попросил моих московских коллег подключиться к идентификации террористов, захвативших «Боинг», в котором я летел. У меня было одно предположение, которое следовало проверить. И оно полностью подтвердилось. В настоящий момент я знаю не только настоящие имена Дона и Луизы, но и сумел познакомиться с их биографиями. Появились и кое-какие отправные точки, которые могут помочь в их розысках.