17 мая 1961 года

Мы озадачены, растеряны, сбиты с толку. Фло пробыла дома уже месяц, но ни разу не попробовала порисовать на стенах. Повсюду в моей квартире, в общих коридорах и на площадках стены покрыты свежей краской, я пополнила коллекцию мелков Фло, по сто раз на дню повторяла, что она может рисовать на стенах сколько душе угодно. Она только кивает, улыбается, перешагивает через мелки и бредет смотреть, как работают Фриц и Отто, подавать им гайки, гвозди, болты, шайбы, мастерки. И никогда не ошибается. Братья очарованы ею.

Да, Фло по-прежнему льнет ко мне, сидит у меня на коленях, напевает. Табачно-бурые платьица остались в прошлом, но я не заставляю девочку обуваться и выбираю для нее довольно простую одежду. Фло убеждена, что разноцветными бывают только мелки, правда, в последнее время она их разлюбила. Иногда она ходит со мной по магазинам, хотя с матерью никогда в них не бывала. Порой мне становится даже страшновато: не вмешалась ли я в работу сложного механизма, состоящего из Дома и Фло? Мой единственный барометр — сама Фло. Мы занимаемся тем, что нравится Фло. Ей определенно по душе поездки в Уэнтуорт-Фоллс: в пятницу вечером она укладывает вещи в свой рюкзачок и выставляет проветриться холщовую сумку для Марселины. Бедняга Тоби! Не одна гостья, а целых три!

Моя спальня — бывшая комната Гарольда, а Фло спит в материнской спальне. В нише, где раньше стояла ее кроватка, теперь помещаются комод с бельем и библиотека миссис Дельвеккио-Шварц. Я много думала, не напрасно ли так отдалилась от Фло, но, к счастью, с ней каждую ночь остается Марселина. Мой ангеленок спит сладко и крепко, даже не шелохнется — видно, ее не мучают кошмары.

Ночные прыжки на лестнице и хохот прекратились сразу после того, как я нашла завещание, но я все еще убеждена, что миссис Дельвеккио-Шварц до сих пор не ушла в мир иной. Войдя в первую ночь в комнату Гарольда, я почувствовала, как по коже пробежали мурашки и волосы стали дыбом. Когда я закрывала дверь, послышался тихий вздох — не ее, Гарольда. Будто он попрощался навсегда.

А потом ее голос произнес: «Ты умница, принцесса. Красотища!»

Послышался шорох, шум крыльев: оказалось, в комнату влетел один из волнистых попугайчиков Клауса. Я смотрела на него, он на меня, потом я протянула руку, и он сел мне на палец, весело перебирая лапками.

— Ох, спасибо огромное! — воскликнул Клаус, когда я принесла ему птицу. — Малышка Мози вылетела в окно. Я уж думал, что она потерялась навсегда.

— Не волнуйся, красавчик, — отозвалась я. — Так легко от Мози ты не отделаешься — правда, Мози?

Но несмотря на то что жизнь в Доме наладилась, Фло не рисует на стенах, и это удивляет всех нас. Мы с Джим, Боб, Клаусом и Пэппи целыми часами подсовываем ей мелки, упрашиваем и уговариваем. Этой мании поддался даже Тоби: купил Фло несколько пачек плотной бумаги и показал, как рисовать на ней. Но Фло только грустно посмотрела на меня и уронила протянутый розовый мелок.

25 мая 1961 года

Вопрос с мадам Фугой и Токкатой мы все же уладили, правда, времени убили уйму. Хозяйки борделей упрямо твердили, что платили за аренду всего тридцать фунтов в неделю, я хохотала им в лицо, и мы опять расходились ни с чем. Но сегодня мы наконец договорились, что каждая дама будет платить мне четыреста фунтов в неделю, из них тридцать — официально, со всеми документами. Эти дамы мне симпатичны: управлять шикарным борделем для самых высокопоставленных лиц города, потакать всем вкусам и быть в ладах с законом — это надо уметь. Фуга и Токката не из тех, кто сдается без борьбы. Они даже попытались воспользоваться своими знакомствами, чтобы прижать меня к ногтю, но я просто послала каждой резинового пупса с булавками, воткнутыми пониже живота спереди и сзади и на всякий случай — в рот. Вот так-то. Меня прекрасно поняли, дамы сдались.

С этого все и началось. Сегодня я впервые раскинула карты, предварительно уложив Фло. Весь Дом спал, только Клаус негромко наигрывал на скрипке.

В Доме воцарилось счастье. Расположение Королев Мечей — благоприятнее не придумаешь, Короля Пентаклей и Короля Мечей — тоже. Только Паж Мечей, Фло, внушает беспокойство. Все дело в рисовании, иначе и быть не может. Я не знаю, какая карта связана с рисованием, но картина начала проясняться, когда я выложила на стол перевернутую Шестерку Кубков. Что-то должно случиться, и довольно скоро. Тем более что следующей оказался Шут — неожиданное явление? Затем три Девятки и четыре Двойки — разговоры, письма, известия. Скорее бы мы с Фло наконец научились понимать друг друга!

3 июня 1961 года

Началась зима, а вместе с ней — такие ливни, что нам с Тоби пришлось отменить воскресную поездку в Уэнтуорт-Фоллс. Все утро Фло и Марселина бродят по дому и путаются у всех под ногами. Мы уже давно не запираем парадную дверь, но я строго-настрого запретила Фло открывать ее и выходить на веранду.

Все мы собрались у меня в гостиной, пили кофе и соображали, что бы приготовить к обеду. Как мило, думала я, наслаждаясь комфортом и ощущением благополучия. Спасибо вам, миссис Дельвеккио-Шварц, за возможность жить так, как мне всегда хотелось. Красотища, принцесса, прямо красотища. Кстати, а когда вы намерены отбыть в мир иной?

Вдруг Фло перестала шаркать ногой по ковру, бросилась к куче мелков, молниеносно выхватила из нее три и начала рисовать на стене. Нежно-розовая спираль, затем бледно-голубая и много темных лиловых линий.

И я все поняла.

— По лестнице поднимается незнакомая женщина с голубыми волосами, в темно-лиловом платье, — объявила я.

Никто не шелохнулся. Никто не издал ни звука.

От стука в дверь все в комнате вздрогнули. Тоби метнулся к двери. На пороге стояла незнакомая женщина с подкрашенными голубыми волосами, в темно-лиловом платье.

— Прошу прощения, — смущенно заговорила она, — я ищу миссис Дельвеккио-Шварц.

Все дружно указали на меня.

— Это она. — Тоби пошевелил бровями, и все мои гости молча встали.

— Я миссис Чарлз Помфретт-Смайт, — объяснила незнакомка, — я только хотела узнать, нельзя ли…

— Входите, входите, — пригласила я, пока мои гости покидали комнату. — Погода сегодня мерзкая, принцесса.

— Вы правы. — Она села напротив меня на обитый розовым бархатом стул, придвинутый к ореховому столу. — Хорошо еще, мой шофер всегда возит с собой зонт.

— Да уж, зонт никогда не помешает. — Я любовно погладила Хрустальный Шар.

Миссис Помфретт-Смайт удивленно огляделась.

— По рассказам Элмы Пирсон, ваш дом представлялся мне… не таким уютным, — призналась она.

— Все меняется, принцесса, и люди, и дома. Эзотерической асцендентной оси абсцисс понадобилась новая отделка дома, чтобы гармонизировать поток хондральной энергии, — без запинки выговорила я. — Значит, вам посоветовала обратиться сюда миссис Пирсон?