— Счастье-то какое, — неуверенно произнесла я. — Живая богиня.

Ох, черт. Ох, черт, черт, черт. Мне нужны были Риан и Гай, немедленно. Но я была совсем одна и…

И я справлюсь сама. Мне нужны ответы, и я их получу.

— Как же вы проснетесь, если вы запечатаны? — спросила я с наивным видом. — Ведь печати на родовых алтарях не стерлись, правда?

— Они и не могут стереться. — В голосе Пресветлой проскользнули мрачные нотки. — Мы никак не подействуем на них изнутри.

Ее чело на миг омрачилось, но взгляд тут же вновь сделался мягким, ласковым.

— Но мои жрецы, потомки тех, кто когда-то клал жизнь на костер служения… они искали способ все эти годы и века, — тихо сказала Пресветлая. — И нашли. Юнген, мой избранник, обрел древнее знание и понял, как обратить ритуалы, запечатавшие нас. Теперь ему недостает лишь последнего шага, чтобы я сделалась свободна — и освободила своих братьев.

Я сглотнула. Еще пару часов назад я думала, что моя жизнь кончена, потому что меня скоро запрут в спальне герцога Критта, и хуже уже быть не может.

Как же я ошибалась.

«Освободила своих братьев»? К черту свадьбы и балы-маскарады: если это произойдет, не останется ни нас, ни столицы, ни Фосбриджа, ни королевства! Если хотя бы одна десятая того, что Гай рассказал о богах, верна, их нужно остановить любой ценой, черт подери!

Начиная с этой Пресветлой. Я сглотнула, успокаивая колотящееся сердце. Нет уж, ее марионетками мы не будем. Если королевством будут править маги, остальные сделаются людьми второго сорта. Если же править будет одна-единственная богиня и ее жрецы, станет еще хуже. Мир изменится чудовищно и безвозвратно.

Давление на виски сделалось сильнее, словно чужая воля пыталась пробиться сквозь мое ошеломление и испуг.

— Что это за последний шаг, чтобы вас освободить? — спросила я. — Что вам от меня нужно?

Пресветлая обвела рукой море, темнеющее далеко внизу, гребешки волн у лунной дорожки и легкое белое облако, летящее над нами.

— Ты, девочка моя. Ты подаришь мне этот мир, а я подарю его тебе. Я назначаю Юнгена твоей истиной парой отныне и впредь.

Я поперхнулась. Пресветлая, казалось, ничего не замечала:

— В тебе смешались кровь богов и кровь магов, и ты нужна мне, Дженис. Когда Юнген сделает тебя своей на родовом алтаре, страсть истинной пары сорвет печати, и я наконец стану свободна.

Два года. Два чертовых года в ссылке без единого поклонника, а потом на меня одновременно обращают внимание и герцог Критт, и королевский маг, и главный жрец южан на закуску. Вот могли они как-то по очереди появляться, а? Мне, между прочим, скучно было!

Пресветлая шагнула ко мне, и я, ведомая каким-то древним инстинктом, отпрыгнула обратно. От нее не исходило угрозы, но я шестым чувством ощущала опасность.

— Твой избранник найдет тебя, — твердо сказала Пресветлая. — Найдет и заберет. Но чтобы он чувствовал тебя, а ты чувствовала его…

С ее руки сорвалась россыпь золотых искр, и я вскрикнула, увидев, как мое запястье покрывается вязью татуировки с замысловатым узором. Черт! Как я теперь от нее избавлюсь? Она же на всю жизнь останется!

— Теперь, — закончила Пресветлая, — вы связаны навечно, пока смерть не разлучит вас.

— Уберите это немедленно! — выпалила я. — Я не хочу ни с кем быть связанной! И еще меньше хочу, чтобы меня находили и забирали!

Пресветлая лишь улыбнулась мне, как неразумному ребенку.

— Это мое благословение вам двоим. В первую же вашу близость ты понесешь от него. Даже если будешь пить травяные сборы, как у вас принято, они не подействуют. И ни с одним мужчиной ты не испытаешь такого неземного блаженства, как с ним.

— Обойдусь как-нибудь без близости и без блаженства, — дрогнувшим голосом сказала я, вспомнив безумие любовной магии алтаря в Фосбридже, которое чуть меня не накрыло. — Спасибо, не хочется. И вообще, меня тут выдают замуж, так что сожалею, вашей истинной паре не повезло.

А уж мне-то как не повезло. Может, попросить ее сделать герцога Критта истинной парой этого Юнгена? Уверена, они найдут друг друга.

Пресветлая глядела на меня с грустью.

— Что тебе успели про меня рассказать? — спросила она. — Может быть, что я заслуживаю вечного сна под землей и недостойна права на жизнь и любовь?

Я моргнула:

— А… вы хотите жить и любить? Как человек? Как я?

Пресветлая покачала головой:

— Я могла бы воплотиться в человеческом теле и прожить обычную жизнь в любой миг. И умереть как человек. Но зачем, если я могу обрести могущество и бессмертие?

— И лишить кого-то еще права на жизнь и любовь своими выходками, — ядовито заметила я. — Например, меня.

— Я действовала лишь руками избранных, — мягко поправила меня Пресветлая. — У богов тоже бывают ограничения. Я лишь являла свой облик тогда, когда это было необходимо.

— Иногда одно явление бога начинает войны, — тихо сказала я. — Хотите сказать, что ни разу никого к этому не призывали?

Давление на виски враз усилилось, делаясь невыносимым.

— Что ж, — голос Пресветлой прозвучал печально, — раз ты не веришь моему благословению, получи мое проклятие.

Вот как знала, что этим все кончится.

— С этой минуты, если ты захочешь близости с другим мужчиной, страсть пронзит тебя болью, — многообещающе произнесла богиня. — Ты отдашься лишь тому, кто предназначен тебе самой судьбой, и, если ты не видишь этого, что ж, судьба решит за тебя.

Какая любовь, чуть не завопила я возмущенно, это же форменные пытки и насилие! Да чтоб этому Юнгену, который вздумал распечатать богов обратно, пусто было! Чтобы он…

Я сжала виски. Больно было так, словно в голове гудели медные колокола.

— Даже если нам… придется запечатывать вас снова и снова, — выдохнула я, — мы это сделаем. Хотите — живите людьми среди людей. А нет — убирайтесь с вашим всемогуществом куда подальше!

Я выкрикнула последние два слова в лицо Пресветлой.

И провалилась в темноту.

Дворец сиял в вечер бала. Вереница экипажей у позолоченных главных ворот, снующие лакеи с подносами и фейерверки, встречающие богато разодетых гостей.

Придворные маги превзошли сами себя. Плети огненных роз украшали стены, в огромных зеркалах то и дело вспыхивали звезды, искрящиеся фонтаны били из потолка, нарушая законы притяжения, и лишь по бледным лицам придворных магов можно было понять, чего это им стоило.

Роскошь, переплетенная с магией: куда там скромной гостиной градоправителя! Здесь решались судьбы, здесь фаворитов осыпали милостями и лишали всего, здесь…