Я глубоко вздохнул и наклонился вперед, пристально глядя на нее. Я должен признать, что этому я научился у Мел, и это, как правило, пугало людей до усрачки.

— Чего ты ждешь от меня? Мне выпятить грудь и сказать тебе, какой я мужественный? Возможно, если бы я был более слабым, менее уверенным в себе мужчиной, я бы завелся, но, к сожалению для тебя, я не такой.

— Я…

— Вот твой второй урок за день, и будь внимателена, потому что третий может тебя убить. Ты можешь наносить мне столько ударов, сколько захочешь, Оливия Коулмен, но я не Мел, я не впаду в ярость и не убью тебя. Мило, что ты попыталась, и я знаю, что ты предпочла бы просто умереть сейчас и покончить со всем этим. Но за твои грехи полагается покаяние. Это также означает, что ты не сможешь свести счеты с жизнью. Во-первых, потому что ты слишком сильно любишь себя, и, во-вторых, потому что мы будем постоянно следить за тобой. В наших с Мел отношениях нет места эгоизму, мы принимаем все решения вместе. Теперь приведи себя в порядок. Монте будет здесь, чтобы убедиться, что все идет хорошо, если тебе что-то нужно, попроси его. Он может и не дать тебе этого, но попросить не повредит, верно?

Поднявшись на ноги, я закатал рукава и направился к двери спальни на цокольном этаже.

— Не мог бы ты, пожалуйста, послать за Нилом?

Открывая дверь, я поворачиваюсь к ней.

— Что моя жена сказала вам об этом слове, мисс Коулмен? Пожалуйста, это то, что ты говоришь людям, которым не наплевать. И если ты еще не запомнила, то и я тоже.

— Неужели это было так очевидно? — прошептала она.

Я не ответил ей. Вошел Монте, и я вышел, позволив двери закрыться, когда поднимался наверх.

Когда я поднялся, обнаружил, что мой отец читает документы. Он поднял на меня ледяной взгляд.

— Я справляюсь с этим.

— Ты говорил с Нилом?

— Нил был тем, кто принес мне папку.

— Нил? — Он казался шокированным.

Повернувшись к нему лицом, я кивнул.

— Да. Сегодня вечером уведи его куда-нибудь. Он принял это, но не смирился, и я не хочу, чтобы он сошел с ума, когда она умрет. В конце концов, он все еще любит ее.

— Как долго она ещё останется в живых?

Я пожал плечами, вынимая ее кольцо из кармана и кладя его на стойку перед ним.

— Пока она не станет бесполезной. У нас с Мел уже давно были подозрения, и все произошло быстро. Я уверен, что Оливия была так же шокирована. В один момент она ходит по магазинам, а в следующий — пленница.

— Реальность — сука, — сказал он с усмешкой.

Вот откуда я этому научился.

Мне было интересно, будет ли у нас с Итаном когда-нибудь подобный разговор.

— Приготовь свой смокинг, папа. Твой сын получает награду.

Он хихикнул, когда я похлопал его по плечу, прежде чем направился в свою комнату собираться.

Войдя, я застыл, Мел сидела в ногах кровати, втирая лосьон в ноги. Все, что на ней было надето, — это одно чертово полотенце. Запирая дверь, я наблюдал за ней.

— Как все прошло…

Я не мог позволить ей закончить. Вместо этого я притянул ее к себе и крепко поцеловал, одновременно разворачивая полотенце и позволяя ему упасть на пол. Я обхватил ее задницу, прижимаясь к ней, и вскоре наши языки боролись друг с другом.

— На четвереньки, — потребовал я, как только мы оторвались друг от друга.

Ее глаза остекленели, и усмешка появилась на ее лице, когда она подчинилась. Я мгновение смотрел на нее как на задницу, мои руки подергивались. Я видел, как напряглись ее мышцы; она знала, что сейчас произойдет.

ХЛОПОК.

Ее задница дернулась, когда я оставил после себя красный отпечаток руки. Она вздрогнула, когда я нанес еще четыре шлепка по ее пухлой заднице.

— Ах! — она громко застонала, когда ее тело начало дрожать. Я мог видеть, как сильно она хотела меня, и я хотел, чтобы она знала, что это чувство было взаимным. Я был так тверд, что казалось, вот-вот у меня прорвутся штаны. Я больше не мог этого выносить, я быстро стянул их, не заботясь о том, что сломал молнию.

Я поцеловал ее в задницу, путешествуя вверх по позвоночнику. Затем я прижался к ней сзади и, взяв ее груди в свои руки, поставил нас обоих на колени на кровати.

— Лиам… — Она снова застонала, когда я потянул одной рукой за ее сосок, в то время как другой позволил себе спуститься вниз по ее животу.

— Когда мы делали это в последний раз? — Прошептал я ей на ухо, нежно прикусывая его.

Ее руки зарылись в мои волосы.

— Два дня назад.

— Два дня? Ты расслабляешься, жена. — Я откинул ее волосы назад, одновременно обхватив ладонями ее киску.

Ее губы приоткрылись, когда она коснулась моей руки.

— Я была занята, муж.

Я ухмыльнулся, и она прикусила губу, когда один из моих пальцев вошел в нее.

— Ты никогда не будешь слишком занята для этого.

— Черт. — она застонала. И когда я ускорил темп, она покачнулась в моей руке, пока я тянул ее за волосы, чтобы удержать на ногах. Она была в моей власти, и ее глаза закатились, когда она кончила на мои пальцы. Вытащив их, я поднес к ее губам.

— Попробуй себя.

Я застонал, когда ее мягкий розовый язычок дочиста облизал мои пальцы. Когда она взяла их в рот и начала нежно посасывать и водить языком по всей длине, я снова застонал и отпустил ее.

— Ты играешь со мной, жена, — прошептал я.

Она ухмыльнулась и, обхватив меня руками, начала дрочить.

— Теперь я играю с тобой.

Схватив ее за запястье, я остановил ее. Мне потребовались все мои силы, но