сказать всё, что угодно. Всю правду, какой бы ужасной она ни была. Зельда всегда была уникальной и воспринимала мир по-своему, так, как хотел научиться воспринимать Себастьян. И всё, что ему нужно было для этого, так это признать, насколько она чудесна и невероятна.

— Пожалуйста, Зельда, — тихо повторил Себастьян, вяло протянув руку вперёд. Тело с каждым мгновением ощущалось всё более слабым, и он не знал, в чём дело. Темнота подступала, а глаза Зельды почему-то становились ярче, будто сияли. — Пожалуйста, Зельда, не оставляй меня. Я так сильно тебя люблю…

Глава 11. Улицы города во власти мертвецов

Их небольшой лагерь просыпался достаточно медленно, однако Фортинбрасу казалось, будто секунды бегут слишком быстро.

Он всю ночь поддерживал барьеры, защищавшие их, следил за обстановкой вокруг и предпочёл бы и дальше заниматься именно этим. Он не хотел говорить и даже думать о том, что они видели, хотя всю ночь только и делал, что вспоминал об иллюзиях, показанных им. Лабиринт ещё поддерживал разделение на дни и ночи, и у Фортинбраса было несколько крайне мучительных часов, когда он остался один на один со своими мыслями.

Как они и договаривались, ближе к утру к нему присоединился Энцелад, но они не говорили между собой, предпочитая делать вид, будто ничего не произошло. Того же мнения придерживалась Твайла, которая, как только Николас уснул, забралась на самую высокую стену и оттуда наблюдала за местностью.

Они нашли укрытие в развалинах, которые не менялись в течение нескольких часов. С помощью Движения и Времени они также сумели удержать их в достаточно стабильном состоянии, но, к сожалению, роскоши или хотя бы комфорта достичь не удалось. Они спали практически на земле, прислонившись к разрушенным стенам или друг к другу. Даже сейчас Пайпер и Кит спали, уткнувшись друг в друга висками, укрытые одеялом, которое Джонатан отдал им.

О вещах и еде они также не беспокоились, по крайней мере, пока. Движения и Время вместе создавали идеальные манипуляции, позволявшие скрывать и перемещать любые предметы из карманов между двумя мирами. В сущности, именно так Фортинбрас и хранил корону великанов до тех пор, пока во Втором мире не отдал её Гилберту, и теперь он использовал эту же магию, чтобы облегчать им путь и предоставлять любые вещи, которые были нужны им, в подходящее время.

Подобные манипуляции были легче, чем если бы Фортинбрас разделил стороны своего проклятия между всеми: да, тогда бы никто из них не нуждался во сне и еде, но и Фортинбрасу было бы хуже. Проклятие могло бы развиться сильнее, перебороть его магию и распространиться на остальных, чего Фортинбрас ни за что не простил бы себе. Поэтому им приходилось обходиться тем, что они имели. Но Кит, кажется, был рад тому, что не нужно постоянно таскать что-то ещё, кроме оружия.

По крайней мере, Фортинбрасу казалось, что он был рад. Вчера вечером, — пока что они придерживались стандартных временных отрезков, которые Лабиринт воссоздавал в соответствии со временем, текущем в Диких Землях, — Фортинбрас практически не обращал внимания на чужие разговоры. Он сразу же занялся барьерами и даже попытки Гилберта узнать, что конкретно они видели, игнорировал.

Фортинбрас не хотел об этом вспоминать, но ему казалось, будто каждый раз, когда кто-то смотрел на него, они видели только его изуродованную спину и попытки разодрать себе руки.

Фортинбрас хотел вытравить это воспоминание из своей головы, однако Лабиринт не мог предоставить ему подобную роскошь. Он просыпался вместе с ними, перестраивался за лиги от них, распространял магию и хаос так, что Фортинбрас чувствовал её движение в воздухе. Из-за этого Николас, должно быть, просто сходил с ума: они с Рейной могли отследить и прочувствовать мельчайшее изменение, будь то создание иллюзий, образы из прошлого, как, например, дети, бывшие у высокого дерева, или же воссоздание и разрушение Некрополей.

Фортинбрас всю ночь ждал, когда Некрополь, располагавшийся под Омагой, вернётся, но этого так и не произошло. Лабиринт не желал, чтобы они входили в древний город, и изменения, читавшиеся во всём вокруг, лишь подтверждали худшие опасения Фортинбраса.

Медленно выдохнув, он повернулся обратно к лагерю и едва не вздрогнул, наткнувшись на внимательный взгляд Пайпер, подкравшейся слишком близко.

— Есть что-нибудь? — как ни в чём не бывало спросила она.

— Нет, — быстро ответил Фортинбрас, не понимая, почему не то что не слышал её шагов, даже не почувствовал запаха. — На пару лиг вокруг ничего не изменилось.

— А дальше?

Фортинбрас на мгновение задумался. Дальше — хуже, и ему следовало сказать об этом как можно скорее, но он почему-то не мог выдавить ни слова.

Пайпер ждала ответа, не обращая внимания ни на кого вокруг. Только-только разлепивший глаза Николас пытался понять, куда делась Твайла. Джонатан пытался растолкать Кита, медленно съезжавшего на Стеллу, свернувшуюся клубочком рядом. Клаудия из-за чего-то спорила с Энцеладом, а Стефан то ли пытался вклиниться между ними, то ли проклинал обоих и требовал, чтобы они шли ругаться в другое место. Марселин, как и вчера вечером, осматривала Гилберта. И судя по тому, что успел выловить Фортинбрас из их разговора, Гилберту не терпелось избавиться от повязки на глазу.

Если бы не давление, оказываемое Лабиринтом, Фортинбрас бы поверил, будто они всё ещё в Омаге.

— Эй?

Он моргнул, опустил взгляд на Пайпер и насторожился, когда она взяла его за руку. Точно как вчера, когда Лабиринт показывал им иллюзии, которые Фортинбрас не хотел видеть.

— Всё будет хорошо, — сказала Пайпер, улыбнувшись ему. Фортинбрас почти поверил ей, но спустя всего секунду она, изменившись в лице, продолжила: — И насчёт вчерашнего…

Фортинбрас вырвал руку скорее инстинктивно. Пайпер вскинула брови и опустила плечи, жалостливо уставившись на него.

— Извини, — пробормотал Фортинбрас, покачав головой. — Извини, я просто… Я не хочу об этом говорить.

— Но…

— Нет, Пайпер, — настойчивее произнёс он. — Я не хочу об этом говорить.

Он не сомневался, что Пайпер лучше кого-либо другого поймёт его, если он решит рассказать обо всём, что мучило его, но даже сам разговор был испытанием, с которым он бы ни за что не справился. Фортинбрас не хотел, чтобы