Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Лиам, устав Ордена допускает создание вооружённых отрядов не-рыцарей? — спросила Ива у него.
— Ну… лесорубам, выкорчёвывающим Нечистый лес иногда выдают какие-то доспехи, поскольку хоть их рыцари и защищают, но какая-то тварь может прорваться через оцепление. — ответил Лиам. — Я не знаю, о чём сейчас говорят в Ордене и как отреагировали на слова жрецов Ареса, относительно гибели прочих богов. Скорее всего, это объявлено ложью, иначе все рыцари сорвались бы с места и отправились мстить служителям бога Войны. Офицеры и прочее руководство, полагаю, осознаёт, что конфликт тем не менее неизбежен. Для рыцарей мысль о возможной битве с другими людьми… покажется новой и сложной. Возможно, сейчас их именно к этому и готовят. Ставить тех же лесорубов и прочих фамилиаров или полубратьев против тварей никто не стал бы, а вот против толпы рекрутов Ареса… почему бы нет? «На наш дом напали, враг вам по силам».
— В общем, будет всё то же самое, что и везде. — подытожила Ива.
* * *
Единогласно решили останавливаться на ночлег только в поле, вдалеке от городов и деревень. Время не простое, люди нервные… В какой-нибудь деревне все друг-друга давно знают, от того и не трогают, а вот чужаки без роду-племени, беженцы везущие всё своё имущество сильно рискуют, останавливаясь там на ночлег.
Днём, проезжая через городок, свернуть на пару часов в трактир, решить там бытовые вопросы, сменить одежду, постирать грязное, купить еды — ещё ничего, а вот ночевать там… уже не стоит.
Страх и тревога висят в воздухе, словно резкий, неприятный запах. То, на что люди закрывали глаза во времена спокойствия и изобилия — сейчас становилось поводом для ожесточённых споров и драк. То, что казалось немыслимым — теперь было вполне себе вариантом.
Остановились на утоптанной площадке в стороне от дороги, со следом кострища по середине. Похоже, не одни они пришли к таким выводам, и ночлег за пределами населённых пунктов — уже давно нормальная предосторожность.
В сумерках, после того, как позаботились о лошадях, разожгли костёр и согрели на нём ужин. День был насыщен встречами и событиями, пускай и не сильно значимыми, но тем не менее каждому было о чём поразмыслить.
Чуть прикрыв глаза Пьер сидел у костра. Решив немного потренироваться он вгляделся в землю перед собой и уже секунду спустя любовался на мешанину цветных нитей. Одни были чуть толще, другие тонкими, чуть заметными.
Его внимание привлекла толстая нить золотисто-жёлтого цвета. Чуть «прикоснувшись» к ней разумом бард, а скорее, новоявленный жрец бога Ночи, увидал как на этой площадке, ночью, какой-то человек, судя по одежде торговец, закапывает какой-то тяжёлый свёрток.
Золотистая нить уходила куда-то вдаль, а вот заканчивалась… прямо там где он сидел! Пьер подскочил от неожиданности, выхватил из-за пояса нож, который начал носить вместе с рапирой, и принялся спешно рыть им землю, отбрасывая горстями разрыхлённую глину в сторону.
— Дружище! — обратился к нему Лиам, — Если ты решил организовать выгребную яму, то лучше будет это сделать где-то в сторонке, не так ли? Даже если вдруг сильно приспичило.
— Не в этом дело! — возразил Пьер, продолжая рыть землю. — Я кое-что почувствовал тут, под собой…
— Не знаю, завидовать ли такой чувствительности твоей пятой точки. — усмехнулся Морт. — Прямо как принцесса в сказке, почувствовавшая пшеничное зерно через двенадцать матрасов!
— Тут не двенадцать матрасов, а меньше… — проворчал бард, чуть задетый насмешкой. — Вот, уже почти…
Через несколько секунд Пьер достал из земли тяжёлый свёрток обмотанный грязной мешковиной. Развернув её он обнаружил большой запечатанный кувшин, скрыл его ножом и высыпал на землю груду жёлтых монет.
— Ммм… Да… — прервала Ива затянувшееся молчание. — Твоя задница — это просто золото!
— Очень кстати. — оживился Морт. — А то у нас деньги уже на исходе. Цены выросли в разы! Когда такое было?!
— Повторить сможешь? — полюбопытствовал Лиам.
— Если только опять усядусь на кувшин с золотом… — произнёс Пьер, мысленно проклиная себя за поспешность. Что мешало ему сделать это ночью, во время дежурства? Нет, надо было на виду у всех!
— Можно расчертить участок на квадраты и сажать тебя на каждый по очереди. — принялся рассуждать бывший рыцарь. — Пяти минут в каждом тебе хватит? Таким образом за пару-тройку часов можно обследовать хорошую площадь…
— Предложение конструктивное, но едва ли рабочее. — еле сдерживая смех произнесла Ива. — Будем считать это приятной неожиданностью, которая, как сказал Морт, и в самом деле очень кстати.
Не прекращая вглядываться в путаницу нитей, Пьер повернул голову в сторону богини и чуть не упал от открывшегося ему зрелища. Ива сияла словно солнце и от неё во все стороны тянулись миллиарды нитей!
— Тоже никак не могу к этому привыкнуть… — прошептала ему на ухо Камилла. — Даже если бы ты не сказал мне кто она, я бы с первого же взгляда это поняла. Она связано со толь многим в этом мире…
— Ты тоже видишь ЭТО? — удивлённым шёпотом произнёс Пьер.
— Разумеется, Козлик! — ответила тихо она, укусив его за мочку уха. — Как бы иначе я смогла выследить тебя? И как бы иначе я смогла тебя учить? Но для начала учебный бой. Не бойся за меня, не сдерживайся. Защищайся!
Последнее слово Камилла выкрикнула в полный голос, отпрыгнула на метр, выхватила кинжал и бросилась в атаку. Пьер на одних инстинктах отскочил, выхватил рапиру и принялся защищаться.
В фехтовании на равных клинках решающую роль, порой, может оказать даже чуть большая длина рук одного из соперников, благодаря чему он может разить с дистанции, до которой его противник своим оружием не дотянется. Буквально три-четыре сантиметра могут оказаться решающими.
Тут же, Камилла орудовала кинжалом вдвое короче рапиры Пьера, но при этом не только умудрялась теснить его своим напором, но ещё и каким-то образом уворачиваться от его атак, что было совсем немыслимо!
Бой затянулся на немыслимые для поединка десять минут и Пьер чувствовал, что уже выдыхается. Пот струился по всему телу, дыхание стало тяжёлым и хрипящим, а в мышцах ощущалась предательская дрожь.
— Хватит! — произнесла ничуть не запыхавшаяся Камилла, отскочив от Пьера и убрав кинжал в ножны. За время боя они отдалились метров на сто от лагеря и их никто не слышал. — Ты не безнадёжен, но сам видишь, тебе ещё учится и учится.
— Ерунда… какая-то… — пробормотал он, садясь на землю. — Ладно ещё выносливость, бегаешь целыми
