все-таки воюют и раз за разом убивают людей друг друга. Но эти постоянные встречи, мирные разговоры, взаимные подарки… с точки зрения Ирис, конфликт они только затягивали. Даже если изначально Эльтудинн, по словам отца, был недоволен лишь тем, что Незабудка слишком много просит с Жу, то теперь он уже распробовал власть и оброс сумасшедшей сворой. Не отдаст, не уступит, несмотря ни на какое доброе отношение Вальина, ведь власть как вишня, она…

– Держите! ― Вернулся запыхавшийся новоявленный рыцарь, он, видно, очень спешил. От вина шел приятный пар, а вишни он набрал целую шпажку, длинную-длинную, и даже не забыл отряхнуть, чтобы сироп не запачкал Ирис платье и горжетку.

– Вы чудо! ― расплылась в улыбке она, сочувственно отметив, что себе он ничего не взял, не хватило рук. ― Угощайтесь! ― Она поставила кубок на край фонтана, забрала шпажку и, сняв одну ягоду, поднесла к полным ― очень чувственным, как у большинства нуц, ― губам. ― Вы, наверное, переволновались, устали… я же все понимаю.

Рыцарь смотрел на ягоду смущенно и даже, кажется, краснел. Ирис протянула ее настойчивее, и он все-таки осторожно взял, не коснувшись губами пальцев. Словно вышколенное породистое животное… Ирис неожиданно для себя засмеялась и съела ягоду сама, настроение ее прыгнуло вверх.

– Не стесняйтесь, ― попросила она. ― Меня вообще не надо стесняться, я очень свойская, просто мне редко дают волю…

– Супруг заботится о вас, ― церемонно произнес юноша. Что еще он мог произнести?

– Даже слишком, ― вздохнула Ирис, но жаловаться не стала.

На что? Вальин буквально сдувал с нее пылинки. Относился ровно как наказал отец: словно к младшей сестре. Не понимал или не хотел понимать одного: наказ-то был временным. И даже не догадывался, глупый, что сама Ирис, пусть уезжала к чужому двору малышкой, получила совсем иное повеление.

«Охомутай его, да поскорее, моя Ирис. Лучше мужа из графов тебе не найти. Его отец и брат были великолепны… и от него тоже, каким бы он ни был сам, должны родиться великолепные дети. С которыми мы опять воссияем».

«Мы». Отец не думал, что умрет. Надеялся увидеть внуков. Что ж, не сложилось… может, к лучшему, он бы огорчался, зная, что у Ирис ничего не получается. Она огорчалась и сама. Вальин… в первые дни в замке ей было непросто принять правду о том, за кого ее выдают, но это осталось позади. Осталось немалой сердечной кровью, но все же. За страхом, жалостью и первой симпатией к доброму, приятному юноше пришел азарт. Многие при дворе Крапивы падали к ногам принцессы-Незабудки, что срубленные ветви. А Вальин не падал, но и не отталкивал так, чтобы совсем расхотелось атаковать. Он словно… побаивался ее, одновременно восхищаясь. Ирис это влекло все сильнее, хотя сейчас она уже сомневалась, любовь это или простое упрямство. Порой она представляла с ним совсем возмутительные вещи: например, как опоит его каким-нибудь зельем и… впрочем, нет. Сделать так значило расписаться в бессилии. Она пока не хотела. А свою неутоленную страсть и так было на кого направить.

– Ешьте все, я расхотела, ― сказала она и отдала рыцарю вишни, сама взяла кубок. Пригубила, улыбнулась: ― Снежное… такое греть ― только портить, оно дорогое.

– Не дороже вас, ― возразил рыцарь. Он нравился Ирис все больше.

– Лесть вам не поможет, ― все же заявила она. Он тут же нахмурился и даже перестал жевать. ― А, вы не льстите, а правда так думаете? Простите, при дворе одно легко перепутать с другим, так что я всегда ругаюсь на всякий случай.

– Мне будет лучше показать, что я думаю, делом, ― отозвался рыцарь без тени заискивания. Ирис понравилось и это, она серьезно посмотрела ему в глаза.

– Когда вернется муж, я ему о вас скажу. Правда, не знаю точно, когда это будет…

– Жу держит крепко, в него легко влюбиться, ― заметил рыцарь. В его глазах даже мелькнула тоска. ― И это хороший край для раненых и больных.

Ирис кивнула, немного смутившись. Наконец вспомнила: этот юноша бежал сюда из-за того, что родители его участвовали в заговоре против Чертополоха. Сам он был еще мальчишкой, когда соратники Эльтудинна вломились к нему и перебили почти всех домашних. Убежал чудом, пошел в оруженосцы к кому-то из светлых графов. И ― на удивление ― не хотел сеять ответную месть, хотел просто жить.

– Что ж, надеюсь, моему любимому супругу там хорошо, ― только и сказала она.

Она правда надеялась: болезнь Вальина, при всех сложностях брака, причиняла боль и ей. Если правда он видел избавление там, в теплых джунглях, бок о бок с врагом, с которым дружил… может, и пусть. Может, он вернется веселым и полным сил. Может, будет почаще ей улыбаться и тренироваться с ней в фехтовании. Может…

– Как бы я хотел однажды жену, которая будет любить меня так же, как вы его, ― вдруг бесхитростно сказал рыцарь. А в его взгляде было слишком много понимания.

Ирис снова поднесла к губам кубок, отпила и засмеялась. А потом, сощурившись и убедив себя, что смех не горький, сказала в ответ:

– Только не забывайте. Такая жена потребует платы столь же пылкой любовью. Иначе Домкано разгневается на вас обоих.

Домкано… Оглядывая площадь и вслушиваясь в музыку, Ирис поняла вдруг, что влюбленные, кормящие друг друга с рук, больше ее не раздражают, а даже наоборот, необъяснимо успокаивают. Будто прямо сейчас своими неловкими нежностями они приносят жертву двуликому безродному божеству, отказавшемуся от алтарей.

Скорее бы вернулся Вальин…

Скорее бы вернулся Арнст…

Скорее бы взять ко двору этого красивого полукровку с явно красивым сердцем.

Ирис вдруг поняла, что ей все равно. Прямо сейчас ей все равно, какое событие случится первым. А если не случится никакое, она найдет что-нибудь еще, ведь она королева. Вновь поставив кубок, она положила ладошку рыцарю на локоть и спросила:

– Все съели? Тогда пойдемте-ка танцевать.

Часть 5. Руины [Девятый прилив Великого Разлада]

Слава тебе, бог великий, владыка обоюдной правды.