Гримур покачал головой:

– В первый раз слышу.

Орвар соображал с трудом. О чем он раньше рассказывал Гримуру? Теперь не мог вспомнить точно.

– Сколько ты уже не спишь? – спросил Гримур.

– Это не важно.

– Важно, – твердо сказал Гримур. – Ты в панике. У тебя паранойя. С воздухом что-то не так. В нем пыль. Ты ей поддался.

«Правда?» – Орвар тряхнул головой. Она ныла.

– Орвар, – спокойно сказал Гримур. – Ты не понимаешь? Я целыми днями считал, сколько кислорода у нас есть и на сколько его хватит. Разве не логично, что первым делом после драки я подумал именно о нем, пусть я и знаю, что воздуха у нас достаточно?

Орвар посмотрел на него. Пистолет в руке трясся. Он был так уверен, когда нашел Йегера. Уверен ли теперь?

– Это все недопонимание, – сказал Гримур. – Мне совершенно ясно, почему ты подумал на меня, но теперь-то ты видишь, что ошибался?

Орвар не ответил. «Да, а что, если ты ошибаешься?» – думала какая-то крохотная часть разума. Когда он сидел в одиночестве и думал об этом, все сходилось, но теперь, после таких спокойных объяснений Гримура, Орвар уже не был так уверен.

Но если это не Гримур, то кто?

Нет, это явно Гримур. Явно.

– Орвар, – безмятежно сказал начальник. – Опусти пистолет.

– Нет.

Гримур медленно развел руками:

– Ты убьешь меня из-за оговорки?

– Это была не оговорка.

– Ты свихнулся? Это доказательство? Тебе этого правда достаточно?

– Больше у меня ничего нет, – сказал Орвар с отчаянием. А когда увидел, что Гримур, теперь уже уверенный в себе, будет говорить и дальше, будет говорить, пока не переубедит Орвара, спустил курок.

VIII

Он убрал пистолет в кобуру. Выстрел все еще звенел в ушах, а комната провоняла кордитом. «Может, стоило подождать, – думал Орвар. – Может, стоило его как-нибудь обездвижить, связать». Но если бы он это сделал, Гримур убедил бы остальных, что начальник безопасности сошел с ума, и не успел бы Орвар глазом моргнуть, как сам сидел бы связанный, а Гримур гулял на свободе.

Все его ботинки были в крови, блестели, а потом постепенно тускнели, когда к ним начала липнуть пыль. Кровь брызнула на стену, на полу набежала целая лужа. Чистить бессмысленно. Все не скроешь.

«И не важно, – сказал себе Орвар. – Я все сделал правильно. Я застрелил убийцу».

Кровь была и на рукаве. Придется сменить рубашку, пока остальные не увидели. Если не сменить, они посчитают убийцей его самого. «Но это не так, – говорил он себе. – Во всем виноват Гримур». Он был почти в этом уверен. Практически. Признаться, не так уверен, как перед тем, как начал говорить Гримур, но все-таки. Орвар осмотрел комнату и вышел, закрыв за собой дверь. «Теперь хотя бы все кончено», – сказал он себе.

«Но правда ли кончено?» – спрашивал его разум уже на полпути по коридору. А если он ошибался, принял допустимое за истинное? Что, если убил невиновного? Можно ли в принципе гарантировать, что убийца не на свободе?

«Нет, – сказал себе Орвар, подходя к кубрику, – нельзя». Что он вообще знал? Первое – вентиляторы сломаны. Второе – у них кончался воздух. Третье – кто-нибудь их рано или поздно спасет. Четвертое – он не убийца.

Все остальное – все остальное – догадки. Нужно оставаться настороже и начеку. Нужно помнить, что, возможно, еще ничего не кончено. Если нет, то убийца – один из оставшихся трех. Нужно присматривать за ними, держать пистолет под рукой.

В кубрике тускло горели лампы, из-за пыли у всех появились странные ореолы. Трое выживших были на месте. Дарем сидел на краю койки. Льюис – за столом, что-то писал. Янсен просто стоял, опустив руки и притворяясь, что ничего не делает.

«Подозрительно», – подумал Орвар.

– Где ты был? – спросил Дарем.

– Нигде, – ответил Орвар. Медленно направился к своей койке. Неужели уже время вставать? Почему ночь пролетела так быстро?

– Что у тебя на рукаве? – спросил Янсен.

«Кровь», – подумал Орвар. Но ответил:

– Ничего.

Расстегнул рубашку, медленно снял, накинул на столбик койки. «Это явно Гримур, – думал он. – Явно». Но с каждым секундой сомневался все больше.

Орвар двигался экономно, ровно, чтобы не выдать остальным, о чем думает. Снял оружейный пояс, уложил на койку. Стащил ботинки. «Не будь параноиком, – говорил он себе. – Ты мыслишь нерационально. Это недостача кислорода. Пыль, – он отодвинул оружейный пояс и сел. – Немного поспишь – и все прояснится».

Но уснуть ему не дали.

– Ты нашел свой пистолет, – сказал Льюис.

Судя по голосу, Льюис явно имел в виду что-то еще. И тут Орвара озарило: у него нет выбора. Через пару часов будет еще три трупа, а за этим – целые дни одинокого блуждания по комплексу, медленного безумия, пока голова забивается пылью, а кислород постепенно убывает. В итоге, если повезет, расчеты Гримура окажутся верны, и корабль прибудет задолго до того, как кончится воздух. А потом придется объяснять. «Это Гримур, не я. Это пыль, не я. Я не убийца, клянусь. Мне просто повезло выжить».

Он моргнул. Остальные трое наблюдали за ним, застыв в ожидании. Янсен стоял на цыпочках, напряженный. От него наверняка будет больше всего проблем, с ним нужно разобраться первым. Дарем уже встал. С ним может быть и легко, и трудно, так сразу не скажешь. Льюис, ничего не понимая, еще сидел на стуле. С ним проще всего.

«Это не я», – опять сказал себе Орвар. Небрежно потянулся, положил оружейный ремень на колени, произнес:

– Да, Льюис. Я нашел свой пистолет.

«Это все пыль», – репетировал он, заставлял себя поверить. А потом улыбнулся и достал оружие.

I

Доннеры, Майкл и Лиза, впервые услышали про «Медвежье Сердце™», когда были в кабинете акушера, где-то на четвертом месяце беременности. Они ждали у стойки в очереди, за бразильянкой, у которой почти подошел срок, и, пока администратор искала какую-то Марли, видимо умевшую говорить на ломаном португальском, – Майкл начал просматривать брошюры и флаеры, разложенные сбоку от окна регистратуры. Приглашение присоединиться к исследованию о наборе веса при беременности, флаер спортзала для матерей. Сложенные втрое глянцевые буклеты про ВМС и другие контрацептивы, а также особые цветные ультразвуковые снимки высокого разрешения, где изображение ребенка в утробе обводится розовым или синим цветом – или, если хочешь, чтобы родственники не знали пол, желтым.

А потом «Медвежье Сердце™». Один-единственный флаер, мятый и сморщенный, с телефонными номерами на язычках внизу, которые можно отрывать. «Медвежье Сердце™» предлагало ультразвук с самой большой гарантией, как они заявляли. Они не только предоставят клиенту обычную ультразвуковую картинку, но и вдобавок за небольшую плату в пятьдесят долларов запишут в высоком качестве сердцебиение младенца. Запись поместят в устройство, которое зашьют в сердечко из шелка. Его, в свою очередь, поместят в грудь плюшевого мишки. Если правильно его сжать, аппарат включится и сердце будет биться тридцать минут.