Прав был Эрик: тьма сама по себе не может причинять боль или исцелять, что ей делать, определяет маг.

Нет, я не хотела разрушать, убивать, покорять — я хотела защитить, спасти ребят от заклинания ведьмы. То, что оно осталось, не сомневалась. Как и то, что оно смертельное и без меня ребятам не спастись.

А значит, одной силы разрушения будет мало, нужна и та часть, что позволяет исцелять. Необходима вся сила источника.

Я решительно протянула руку к месту соединения потоков. Не сомневаться, не думать о плохом. Я справлюсь, потому что наверху, у колодца — моя настоящая семья. И я нужна им.

Пальцы закололо, словно сотни крохотных иголочек впились в кожу. Но мне не привыкать — за время общения с розой приспособилась не замечать такие мелочи. Я полностью погрузила ладонь в поток. Закусила губу, чтобы не закричать. Тьма окутывала руку от запястья до локтя, поднималась выше, превращаясь в розовые плети, распускаясь цветами и впиваясь в мою кожу шипами. А потом охлаждая, излечивая и даря покой туманом, ткущим вокруг моих рук темный с серебром кокон магии.

Мы ошибались: не фамильяр, связанный с источником, сохранял часть силы и разума погибшего хозяина, а источник. А к этому привязали целых двух несчастных зверей. Один давно погиб во время магического сна, а второго нашел в горах покойный хозяин моего дома.

Мне не хотелось думать, что ведьма поспособствовала его смерти, но это было очевидно. Ведь он не хотел использовать фамильяра по назначению.

Почему тетушке Доротее понадобился Чад и два «неправильных» ритуала? Когда она стала тенью Вернона, управляющей его поступками? И куда исчезла, попав в источник?

Сейчас это было не важно.

Стиснув зубы, я терпела, молилась богине-покровительнице, просила покровителя Эрика не дать зелью ведьмы причинить им вред. Страшнее всего стало, когда магия поднялась по шее и дошла до лица. Жутко и больно. Казалось — еще чуть-чуть, и я не смогу дышать. Справилась. Мысли об Эрике, Натане, Чаде, лисе и фамильяре тетушки Доротеи, вероятнее всего бывшем оборотнем, а не зверем, не дали запаниковать.

Плети исчезли, мир закрыла тонкая темная пленка, в которой вспыхивали светлые искры. А потом и она пропала и я очутилась в центре темного вихря в окружении алых роз, танцующих с зеленью листьев и сверкающих серебром.

Послышался не то вздох, не то прощальный шепот. Полный сожаления и искреннего пожелания удачи. Я перестала ощущать источник как нечто отдельное. Магия струилась по моим жилам, наполняла, готовая выплеснуться по первому желанию.

Меня легко подбросило вверх. Веревка, висевшая над колодцем, пришла в движение и змеей обвила запястье, превращаясь в изящный серебряный браслет, на поверхности которого распускались резные розы, вились колючие плети. В замысловатом плетении просматривались символы повелителей разума и, как мне показалось, целителей.

Артефакт окутала тьма, а меня подхватили появившиеся розовые плети, удержали в воздухе.

Чад и Тьма лежали у колодца. Лису я не сразу разглядела — у бока худого светловолосого подростка, одетого в изрядно поношенные штаны, спал маленький лисенок, его рыжая шкура немного отливала зеленью. Источник, как и обещал, отпустил их.

Эрик и Натан выглядели хуже наших четвероногих друзей. Лица мужчин в лунном свете казались неестественно темными, словно их мучило сильное удушье.

Я встала на парапет, собираясь подбежать к ним, но с размаху натолкнулась на невидимую стену.

Что бы это ни было, оно не выпускало меня из колодца. Паника накрыла с головой, пришлось сжать колючую плеть, чтобы боль от уколов привела в себя.

Я не могу подойти.

Но ведь магам не всегда нужно подходить друг к другу?

Как работают темные маги, я не видела, пришлось импровизировать. Вспомнила об узлах заклинания. Потом о мареве отвода глаз. После нескольких безуспешных попыток увидеть колдовство ведьмы кое-как нащупала нечто, напоминающее мелкую сеть, медленно сжимающуюся вокруг друзей. А дальше поступила как настоящая женщина, представила, что моя магия — лом, которым нужно сколупнуть эту гадость. С пятой попытки сеть рассыпалась, пленники перестали синеть. Но дыхание все еще с сипом вырывалось из их груди.

С целителями я раньше сталкивалась. Вначале повторяла сложные пассы руками, затем плюнула и представила, что помогаю ребятам дышать. Слава всем богам, я им не навредила!

Пока они ловили воздух ртами, я вспомнила о фамильяре ведьмы. Худенькая девушка неподвижно лежала у выхода из зала. Русые волосы, порванное, когда-то вполне приличное платье, огромные глаза. Веки Риты слегка подрагивали. Кажется, тут моя помощь не потребуется.

Мало того что ведьма обвела их вокруг пальца, сделала как желторотых птенцов, она оставила «подарочек»! Эрик прикрыл глаза, медленно выдохнул, незаметно убирая со спрятанных в последний момент за спину рук пламя. Нельзя пугать Вивьен, для нее он опора, защита, надежда на скорое решение проблемы. Он и Натан. Чад и лиса тоже старались, но паника прорывалась — на пальцах мальчишки то и дело появлялись когти, а щенок земляной лисы изредка тихо поскуливал, жался к колодезному срубу.

Вивьен, запертая тетушкой Доротеей в колодце, старалась их успокоить. Сидящая в гнезде из розовых плетей экзотической птичкой, она волновалась отнюдь не о себе. О фамильяре ведьмы, оказавшемся милой испуганной девушкой-подростком едва ли старше Чада. О Чаде, о голодной Тьме. О грифоне с Натаном. О пострадавшем от зубов аспидов колдуне — кстати, вполне успевшем вывести яд и заворожить к демонам змей, чтобы не кусались. Об оставшихся внизу раненых. И о своей матери.

— Посмертное проклятие? Ты уверен? — Вивьен едва заметно поежилась, покосилась вниз.

Затаскивая ведьму в колодец, она не хотела ее убивать. Это сделал сам источник. То, что творила тетушка Доротея с помощью древних обрядов жнецов, изменило ее. Она могла через фамильяра-оборотня, лишенного возможности вернуть человеческий облик, выпивать источники, получая бессмертие и силы. Оказавшись внутри одного из них без нового фамильяра, она не справилась с потоком силы. Темная магия ее уничтожила. Напоследок ведьма наградила Вивьен посмертным проклятием — самым сильным из существующих — и привязала к колодцу.

— Да, посмертное, — подтвердил Ханк, помешивая варево в котелке, — не переживай, кровные узы его снимут.

Эрик надеялся, что колдун прав и мать Вивьен сможет вытащить ее из ловушки. Если не она, тогда отец, настоящий. Грифон был готов устроить его похищение, если будет необходимо, и собственноручно приволочь герцога в кишащие нечистью горы.

— Я помогу, — тихо хмыкнул Натан, похлопав Эрика по плечу.

Натана повеселили мечты грифона: связанный аки куль с мукой, герцог, которого везут к дочери. Однако маг предпочел бы обойтись без отца. Не хотел, чтобы герцог испоганил жизнь сестре, неожиданно ставшей живым воплощением мечты Уилбера. Вивьен — сильный повелитель разума, универсал, да еще и целитель.