признаться, она до этого не обращала внимания должно так быть или пламя погасло, а так же отметила про себя, что дозорных именно у лошадей не было. С другой стороны они были совсем рядом с телегами и те, кто там сидят вполне могут за ними следить. Ещё раз выругавшись в полголоса, Марья взяла факел и решала осмотреть свою лошадь. На самом деле не совсем свою, она всё же принадлежит отряду, однако она несла за неё ответственность. Воронённая кобыла тихо лежала среди других лошадей. Поклажи или седла на ней не было, специально снимали. И всё же что-то ей не давало покоя. Вполне вероятно, что собственная паранойя переросла в настоящее помешательство. И, тем не менее, Марья аккуратно погладила свою лошадь, на что та никак не отреагировала. Такому крепкому сну Марья могла лишь позавидовать. Хотя, как она знала, лошади достаточно чуткие создания, способными почувствовать опасность от диких зверей. Сделав несколько шагов, Марья осмотрела ещё несколько лошадей, пока взгляд не упал на одну худую лошадь. Нет, не худую, истощённую. У неё отчётливо просматривались рёбра и даже позвонки. Только таких лошадей она не могла припомнить в караване. Такую бы не взяли в него, и даже крестьяне побрезговали. Сделав ещё один шаг, девушка вскрикнула и закричала:

— Нападение!

И это было правдой. Ибо эта лошадь, как и ещё пара рядом лежащих оказались истощены до состояния скелета со шкурой. А возле них натурально ползали окровавленные корни неизвестного растения.

– “Не растения, монстра…” — Подумала Марья.

Словно этого и ждавший лагерь начал пробуждаться и активно голосить, пока обычные команды не переросли в крики ужаса и вой раненных. Чудовище видимо только и ждавшего этого перенесло своё внимание на других жертв. К Марье потянулся один из корений, по грации и движениям больше уподобляясь змее. И, так же как и змее сделавшей резкий выпад, целясь аккурат в ногу своей жертве, только чудом Марья успела отойти на шаг влево. Выхватив нож, она постаралась сама нанести удар по неведомому врагу, только тот так же извернулся от возможного удара. Не зная, что делать, Марья стала отходить назад в лагерь. Ещё один выпад, от которого она не успела отпрыгнуть, прошёл вскользь, порвав лишь край её штанов на правом бедре, но по ощущениям не задев даже кожи. По звукам и в самом лагере гремела суета и начавшийся бой с местной растительностью или всё же монстром лишь похожем на растение. Только сейчас девушка подумала, что монстров может быть много и они могло окружить лагерь, а даже если не так, значит это действительно большое чудовище. Решив, что пятиться не лучшая идея с таким вёртким и быстрым противником, Марья кинула прямо в него факел, неизвестно почему тот попытался его схватить и от этого обжёгся, быстро уползая в ночь, но на этом моменте девушка уже бежала обратно в лагерь.

В лагере бушевала бойня, наёмницы пытались организоваться, свита караванщика в панике носилась по лагерю, а ползучие корни норовили схватить и опутать своих жертв. К сожалению, были и первые пострадавшие от этих корений, а возможно даже уже и те, кто никогда больше не откроют глаза. Выбежавшая Марья быстро огляделась и увидела, как рядом с телегами от трёх ползучих корней отбивается наёмница Кельсия. Она была ближе всего, и девушка побежала к ней, дабы помочь. Из оружия у Марьи был лишь нож, но он был слишком короткий и не показал своей эффективности, поэтому она схватила горящий факел на длинном древке. Используя его аки копьё, девушка нанесла удар по одному из корений, заметного то прижарив. На это корень отреагировал сразу, уползая обратно в ночной лес. В воздухе витал смрад из смеси палёной сырой травы, болотной тины и торфа. Отбиваться вместе стало легче, впрочем ровно до того момента как Кельсия получила рану на левом бедре, по началу она даже на это не отреагировала продолжив уклоняться и наносить удар копьём в ответном выпаде. Только её движения становились всё более медленными и вялыми, она пропустила ещё два пореза по бёдрам и один по руке. На подкошенных ногах она свалилась спиной на мятый снег. Марья тихо вскрикнула и нанесла удар по последнему, наседавшему на них корню, от чего тот уполз во мрак. Быстро оглядевшись и убедившись, что рядом нет опасных корней, Марья наклонилась над наёмницей. Та уставилась не мигающим взором своих закатившихся глаз прямо к небу.

Марья осмотрела стоянку бывшего лагеря каравана, десятки людей немалая часть из которых привалилась к земле, и казалось сотня корней убийц тянущихся к своим жертвам. По щекам потекли слёзы. Марья не хотела умирать, не хотела вновь терять близких для неё людей, тех, кому она не безразличная и кто сам для неё важен. В этот момент внутри что щёлкнуло, отчаянье сменилось гневом и ненавистью. Внутреннее пламя стало разрастаться, поддерживаемое эмоциями своей хозяйки. Оно пылало, натурально обжигая тело, стараясь вырваться наружу, и Марья не собиралось ему препятствовать, она лишь пожелала уничтожить врага. Все огни костров и факелов в один миг поднялись над землёй на несколько метров вверх и закружились по периметру лагеря, создавая настоящую стену огня подпитываемого от деревьев и ветвей, и наличие снега нисколько ему в этом не мешало. Корни убийцы стали гореть сами и уползать обратно в лес, а некоторые натурально сгорали в сполохах пламени. На этом силы покинули девушку, и она на подкошенных ногах упала на горячую землю, провалившись сознанием в приятную темноту.

Марья открыла глаза, когда почувствовала лёгкую тревогу и ужасную головную боль. Её аккуратно тормошила Альси командир наёмниц, это она поняла по сплетённым волосам, когда зрение наконец-то стало фокусироваться, а объекты складывались в фигуры, а не размытые пятна.

— Ты в порядке? — Кажется, этот вопрос был задан не один раз, но Марья расслышала его лишь сейчас.

— Да. — Прохрипела она в ответ. На это ей протянули бурдюк с вином разбавленным водой и помогли приподняться, чтобы выпить.

Оторвавшись от бурдюка со спасительной влагой, девушка осмотрела лагерь. Увиденное помогло девушке прояснить сознание. Вся ближайшая округа на сотни шагов оказалась завалена пеплом вперемешку со снегом, а сами деревья сгорели до черноты. Заметив взгляд Марьи, Альси кажется, искренне улыбнулась:

— Не удивляйся это твоя работа. Без тебя мы бы не пережили этой ночи.

— Но даже так