Мила, страшно боясь, что услышанное окажется лишь несбыточной грезой, насмешкой ее разума, сдавленно переспросила, до боли в пальцах сжав веревки качели:

- Что? Повтори.

Мягким рывком остановив качели, Повелитель, обняв свою супругу со спины, с удовольствием выполнил ее просьбу, обжигая дыханием тонкую шею:

- Я люблю тебя. Ты мой свет во тьме, ты смысл моей жизни, ты мой дар небес.

- Дар небес? – эхом повторила Мила.

-Да, ты моя единственная, - она кожей ощущала довольную улыбку дракона.

- Как давно ты знаешь? А главное, как ты это понял? – прошептала эльфийка, не смея пошевелиться, чтобы не спугнуть капризную фортуну, показавшую свой лик.

Страх не быть «той самой», укоренившийся в глубине ее сознания, никак не желал покидать насиженное место, отравляя тревожными сомнениями.

- После посещения пещеры радости, - неохотно ответил он. – Я, конечно, далеко не сразу понял, да и дошел до этого не своим умом. Мне подсказали, - усмехнулся он своей собственной недогадливости. – Но наши браслеты больше не снимаются. Можешь попробовать, - предложил Повелитель.

Мила послушно потянулась к запястью, на котором дракон когда-то защелкнул браслет, но, покрутив его, никакой застежки не нашла.

- Получается, ты уже несколько дней об этом знаешь?! - ровным голосом, лишенным каких-либо эмоций, подытожила она, хотя возмущение внутри нее кипело, грозя вырваться наружу.

- Да, - не стал отрицать очевидного Повелитель. - Все ждал подходящего момента. Думал, уедут эльфы, и я постепенно завоюю твою если не любовь, то хотя бы симпатию. Но события прошедшей ночи наглядно показали, что надо ценить то, что есть сейчас, ведь завтра может уже не быть. Я чуть не потерял тебя, - срывающимся шепотом закончил он, задохнувшись от нахлынувших воспоминаний.

- Отпусти меня, - попросила Мила.

Один судорожный вдох, и мужчина покорно разжал ставшие деревянными руки. Поняв, что ее больше не удерживают, она аккуратно спустилась на землю и развернулась к мужу лицом. Вот только выражение невыносимой муки, застывшее в янтаре его глаз, острой болью укололо ее собственное сердце.

- Эй, ты чего? – потянулась эльфийка к его руке, но качели стали непреодолимой преградой на ее пути.

Торопливо обойдя препятствие, она остановилась в считанных сантиметрах от него. Теперь уже ничто не мешало коснуться сильной руки. Нежно сжав ладонь дракона, она, запрокинув голову, улыбнулась.

- Я люблю тебя, - призналась Мила.

Схватив ее за плечи, Повелитель охрипшим голосом потребовал:

- Повтори.

- Люблю, - не задумываясь, произнесла эльфийка, успев до того, как ее прижали к мужской груди, разглядеть восторг, захлестнувший ее супруга. - Я люблю тебя, - вновь призналась она, готовая  произнести это хоть тысячу раз, только бы глухая тоска, мгновение назад плескавшаяся в его глазах, не возвращалась больше никогда.

- Зачем тогда попросила отпустить? – недоуменно, с обидой в голосе спросил Повелитель.

- Хотела видеть твои глаза, - пожав плечами, ответила Мила. – Мне кажется, так правильнее.

- Значит, я сплоховал? – верно уловив ее посыл, спросил дракон.

- Именно так, - подтвердила женщина.

- Будем исправлять, - лукаво блеснув глазами, ответил Повелитель. Отстранившись, он, обхватив ее лицо своими горячими ладонями, торжественно произнес, - Я люблю Вас, леди Миланиэль хаш Таналор.

- И я люблю Вас, Повелитель драконьей империи, лорд Роквард хаш Таналор, - прыснув от смеха, включилась в его игру эльфийка.

Задыхаясь в тщетной попытке сдержать рвущийся на волю смех, она хотела изобразить шутливый реверанс, но стремительный поцелуй, опаливший ее губы, кардинально поменял ее планы. И вот она уже сама с не меньшим пылом отвечает дракону, сминая ворот его рубашки.

С ее огромному разочарованию, воздух в легких закончился непозволительно быстро. Открыв глаза, Мила, ойкнув, уставилась на супруга:

- Ард, ты светишься, - прошептала она, завороженная мягким мерцанием.

- Да? – немного отрешенно отозвался дракон.

- Да, - подтвердила Мила, коснувшись его виска. – Вот здесь.

- Скажи, а при первом своем обращении при тебе мой дракон светился? – задумавшись над чем-то, серьезно спросил Повелитель.

- Да, ты буквально сверкал, как драгоценный камень, - кивнула она головой. - А это сейчас так важно?

- Как посмотреть, - криво усмехнулся Повелитель, а заметив недоуменный взгляд супруги, пояснил, - это еще одно доказательство, что ты моя единственная. Рядом с даром небес в своем зверином обличии дракон всегда сияет.

- Всегда? – переспросила Мила.

- Нет, я не совсем точно выразился, - поморщился мужчина. - Когда связь окончательно сформируется, сияние исчезнет.

- И когда это случится?- глядя на искрящиеся на солнце чешуйки, спросила эльфийка.

- Когда они появятся на свет, - нежно коснувшись ее живота, прошептал ей на ухо ответ мужчина.

Стоило их взглядам вновь пересечься, как звуки окружающего мира стали глуше, реальность смазалась, словно накрылась тонкой вуалью, остались лишь глаза напротив, наполненные любовью.

***

Парковая дорожка, извиваясь, вела двух путников во дворец, неумолимо приближая момент расставания. Медленно шагая, молодые супруги, казалось, пытались отстрочить неизбежное, то и дело подолгу останавливаясь, чтобы насладиться рукотворной красотой воссозданной природы.

- Я так рада, что лорд Бьярнел скоро поправиться, - наблюдая за игрой пестрых рыбок, произнесла Мила во время очередной остановки.

- Да, это просто чудо, - откликнулся Повелитель.

«Ага, маленькое такое, жутко самостоятельное, - насмешливо подумала эльфийка. – Правда, Мия?»

«Мама, ну сколько можно? Так надо было», - ответила малышка, легкомысленно добавив, - к тому же все обошлось».

«Обошлось? Я чуть не поседела! В следующий раз – предупреждай, -строго отчитала она девочку, но не выдержала и ласково произнесла, - я же волнуюсь».

«Вот поэтому, я ничего и не сказала, - пробурчала Мия. – Я тоже за тебя волнуюсь».

«Мам, Ваши с сестрой нежности – это, конечно, хорошо. Но раз единственного для Мии мы спасли, может пора о судьбе моей пары что-нибудь узнать?» - раздраженно предложил Дима.

«На что я подписалась?!» - обращаясь скорее к себе самой, устало вздохнула она.

«Назвался груздем, полезай в кузов», - съязвил малыш, выудив из памяти матери еще одно подходящее случаю земное изречение.

И женщине не оставалось ничего другого (хотя участь бывшей старшей фрейлины ее и саму волновала не меньше) как спросить: