- Ну что, балуешься? - как Полоз оказался сидящим напротив, Есеня не понял.

- Ага, - кивнул он.

Полоз поманил пальцем ту, что стояла позади Есени, и она мгновенно оказалась на другой стороне стола.

- Не пей больше, - Полоз многозначительно кивнул, - на девок силы не останется.

- На девок у меня всегда сила есть, - Есеня стиснул обеих за пояса: они радостно взвизгнули.

Ночь прошла весело, зато утром тошнило от одного воспоминания о вине - оно уже не казалось легким и свежим. Полоз поднял его довольно рано и, как Есеня ни ныл, вытащил на улицу.

Издали доносился грохот моря, и в каждом уголке Урда чувствовалось его влажное дыхание. За ночь подморозило; унылый, серый, ноздреватый снег покрывал крыши домов и нехоженые полоски улиц вдоль заборов; под ногами же мокрый снег был утоптан и превратился в скользкую ледяную корку.

Есеня и Полоз поднялись на самый верх высоких холмов, к подножью крепостной стены с прямоугольными башнями.

- В крепость не пойдем, - сказал верховод, - хлопотно это, а смысла никакого.

- А кто там живет?

- Во-первых, градоначальник, во-вторых - урдское войско, судьи, казначеи, в-третьих - там находится монетный двор, тюрьма и площадь для городских собраний.

- А зачем городские собрания?

- В Урде многие дела решаются всем городом. Собираются горожане, шумят, говорят речи друг перед другом, и то решение, за которое громче свистят, считается верным. Градоначальника, кстати, тоже выбирают всем миром.

- Да ну? - Есеня не поверил, но ему понравилось. - Слушай, так это же здорово!

- Ну, в общем-то неплохо, - вяло согласился Полоз.

Сверху город был виден как на ладони, только море пряталось в густом тумане. Порт протянулся по берегу вдоль всей бухты; Полоз показал Есене, где находятся доки, где идет перегрузка товаров на лодки и телеги, где расположились рыбаки, где - купцы с востока, а где - с запада.

- А вот в той части города, - Полоз показал на запад, - живут мудрецы. Нет, они не обязательно все живут там, но там их больше всего. Мы скоро туда пойдем. Я там учился.

- Полоз, а где ты взял деньги, чтоб учиться?

- Э, тут все оказалось проще, чем я думал. В Урдии считается, что знание, так же как и мудрость, нельзя продавать за деньги. Не все мудрецы имеют учеников, но если уж мудрец хочет создать свою школу, то денег за это не берет. Если хочешь, можешь прийти на занятие и слушать, только вести себя надо прилично - тихо и скромно, иначе другие ученики побьют и выгонят. Не понравился один учитель - можешь перейти к другому. Опять же, обучение идет в несколько ступеней. Сначала грамматика, риторика и логика: если их не освоишь, то не сможешь перейти к геометрии и астрономии, просто ничего не поймешь. Еще изучают музыку и графику, а потом переходят к главному: философии, праву или медицине. Ворошила изучал медицину, а я - право. И напрасно: право в лесу мне совсем не нужно, а вот Ворошила, как видишь, оказался очень полезным.

- Здорово! Это каждый, кто хочет, может стать ученым? И денег за это платить не надо?

- Примерно так. Ну, на жизнь, конечно, приходится зарабатывать, бесплатно кормить тебя никто не будет. Но в порту всегда есть работа, особенно летом. Мы жили, конечно, бедно, спали в жутком клоповнике, но зато очень весело: утром - занятия, днем в порту корячились, а вечером пили и гуляли. Такой разгул, бывало, устраивали - стража сбегалась.

Урд, в отличие от Олехова и Кобруча, имел несколько базаров: хлебный, мясной, рыбный, платяной, железный. Сверху базар сразу можно было отличить от других строений, только одну странную площадь Есеня за базар не признал.

- А это что? - он ткнул пальцем в широкое открытое пространство.

- Это? - Полоз хмыкнул. - Это невольничий рынок.

- Как это?

- Здесь продают невольников. Рабов.

- Кого? - Есеня, конечно, слышал о невольниках, но почему-то считал, что это выдумки. Если такое где-то и есть, то очень далеко, за морями.

- Рабов. Видишь ли, в Урдии за деньги не продают знания, но зато продают людей. Хороший раб стоит примерно три-четыре золотых, рабыня - один-два.

- Это как лошадь, что ли? - лицо Есени вытянулось: он пытался понять, зачем это потребовалось жителям Урдии.

- Ну, породистая лошадь и пятьдесят золотых может стоить… - усмехнулся верховод. - Но, в общем, так и есть.

- Полоз, а зачем? Какой в этом прок? Лошадь - понятно, она телеги возит, пашет. А человек-то зачем?

- Ты в мастерской работал? Вот и представь: ты работаешь, а тебя только кормят за это и ничего не платят. Здесь каждый ремесленник имеет двух-трех рабов, а иногда и рабыню - для работы по дому.

- А жена тогда на что? Если рабыня по дому?

- Жена - чтобы наряжаться, воспитывать детей и командовать рабыней, - Полоз улыбнулся и указал на восток, на высокие белокаменные дворцы и башни. - А вот в тех домах рабов держат до сотни и больше. Даже у мудрецов есть рабы. На постоялом дворе, где мы живем, работает шестеро невольников. Во всяком случае, я насчитал шестерых. Готовят, убирают, ходят на рынок, разносят вино и еду.

- Но почему они не убегают? Зачем они соглашаются?

- На лбу у раба выжжено клеймо, и где бы он ни появился, всем будет ясно, что он - раб.

- Но у нас бы никто не догадался! И в Кобруче тоже!

- Видишь ли, я знал несколько случаев, когда раб бежал в Кобруч, а потом возвращался к хозяину. К зиме, как правило. В Кобруче люди живут немногим лучше рабов, а то и хуже. А у нас… Среди вольных людей есть несколько беглых невольников, но это исключение, а не правило. У хозяина раб сыт, одет, обут, у него есть теплый кров. А то, что его могут в любую минуту наказать, как собаку или лошадь, так в мастерских ведь то же самое, на своей спине знаешь. Так что бегут единицы, те, кому совсем невмоготу такая жизнь. Кому свобода дороже миски с кашей.

Дома мудрецов утопали в маленьких ухоженных садиках. И хотя черные ветви яблонь и вишен на фоне серого подтаявшего снега нагоняли уныние, Есеня с легкостью представлял, как уютно летом в белых ажурных беседках, и как над дорожками сплетается зелень ветвей, и как цветут эти садики, далеко распространяя сладкий запах и роняя на траву бело-розовые лепестки.

- Полоз, мудрецы - такие богачи? - спросил он, заглядывая за красивую резную ограду одного из садиков.

- Нет, едва ли богаче твоего отца.

- А откуда такая роскошь?

- Видишь ли, в Урде земля стоит намного дешевле, чем в Олехове. Олехов весь помещается за крепостной стеной, и там особо не развернешься. В Урде же - строй сколько хочешь. Ближе к порту или вдоль реки, конечно, так просто дом не купишь, а тут - пожалуйста.

Они свернули на широкую улицу, поднимавшуюся вверх, и вскоре вышли к одному из садов - может быть, чуть большему, чем остальные.