В утреннем свете страх поутих, и теперь Меттерних размышлял о том, посылать ли письмо. Не пожалеет ли он о своей откровенности? Каким-то образом приезд Ванды и Ричарда подстегнул его, словно влив в его душу большей уверенности.

И он принял решение. Он позвонил в колокольчик и отдал письмо вошедшему на его зов слуге, приказав отправить его с верховым курьером в дом графини и дождаться ответа. Когда слуга вышел, князь прикрыл глаза. Он чувствовал себя игроком, поставившего на карту все… Затем, превозмогая себя, князь Меттерних возвратился в повседневный мир политических игр и понуро побрел в столовую, где его уже заждались гости.

А Ванда с Ричардом сидели лицом к лицу за столом. Проголодавшимися они себя не чувствовали, лишь с удовольствием выпили по большой чашке горячего крепкого кофе с плавающими поверху густыми сливками — подавать кофе в Вене было принято именно так.

Они бурно обсуждали события минувшей ночи, но время шло, князь не возвращался, и разговор увял. Ванда все чаще стала поглядывать на часы. Полчаса прошло… три четверти часа!..

— Не волнуйся, дорогая, — успокаивающе проговорил Ричард, уловив беспокойство в ее глазах.

— Как я могу не волноваться? — чуть не плача, отвечала Ванда. — Я слишком боюсь того, что князь найдет какую-нибудь причину, чтобы отсрочить нашу свадьбу.

— Ее ничто не сможет отсрочить. Разве я не говорил тебе этого уже тысячу раз? Ты моя, моя, и никто не отберет тебя у меня. — Ричард коснулся ее руки.

Ванда протянула к нему обе руки, и Ричард поднес их к своим губам.

— Хватит с меня заморских интриг и всякой иной ерунды с драками и погонями, — сказал он. — Сегодня вечером ты станешь моей женой и англичанкой.

Она нежно рассмеялась в ответ.

— Ты уверен, что не делаешь ошибки, женясь на иностранке?

— Я делаю только одну ошибку, а именно: слишком долго медлю с этим браком.

— Я люблю тебя, — сказала она.

— Я люблю тебя, — ответил он ей.

Эти слова, которые они произнесли, глядя друг другу в глаза, обладали тем волшебством, что способны были все вокруг превращать в золото. В следующую секунду дверь отворилась — и вошел князь, а следом кто-то еще.

— Час еще не истек, — объявил князь, — но решение я нашел!

Ванда и Ричард вскочили на ноги.

— И какое? — первой подала голос Ванда.

— Относительно вашего будущего у меня возникло одно неплохое решение… — неторопливо отвечал князь, будто сказитель саги начал вести повествование. Он взял Ванду за руку и повернул ее лицом к Ричарду. — Ричард Мелтон, здесь присутствует джентльмен, который, как он мне сообщил, ищет вас все последние три дня. Можно сказать, сбился с ног…

— Ищет меня? — удивился Ричард.

Он всмотрелся в стоящего у двери человека. Да это английский посол, лорд Стюарт! Его невозможно было спутать ни с кем, этого любителя одеваться как можно более эксцентрично и цедить слова умирающим голосом — и то и другое было в большой моде среди лондонских денди, приближенных к принцу-регенту.

— Вы дьявольски неуловимы, Мелтон, — жеманно протянул посол, томно приближаясь к Ричарду.

— Прошу прощения за доставленное вам неудобство, милорд, — отвечал Ричард, с трудом не поддаваясь искушению подыграть послу в его манере ведения разговора, не поддразнить его. — Вы желали видеть меня?

— Мне сказали, что вы в Вене, — протянул лорд Стюарт, — но я не имел представления, где вас можно найти…

— А что случилось?

— У меня есть новость, которая вас наверняка заинтересует, — отвечал лорд Стюарт Ричарду, не понижая градуса томности и гнусавости. — Ваш кузен… маркиз Гленкаррон… мертв…

— Мертв! — вскрикнул Ричард как обожженный. — Но как это… В чем причина?

— Дуэль, дуэль! На сей раз он сам получил смертельную рану, — замогильным голосом мелодекламировал лорд Стюарт. — Но перед тем как умереть, он дал полицейским… показания… Они снимают с вас… всю вину… и возвращают вам… ваше доброе имя…

— О, Ричард! — воскликнула Ванда.

Ричард не расслышал ее. Он стоял, словно окаменев, и смотрел на посла.

— Теперь вам… ничто не мешает… вернуться в Англию, — продолжал тот гнусавить, но его голос звучал для Ричарда в эти минуты райским пением. — Более того… его королевское величество, принц-регент, требует, чтобы вы прибыли к нему… в Карлтон-хаус. От его имени мне поручили передать эту информацию вам… милорд.

В комнате воцарилось молчание.

— Благодарю вас, ваше сиятельство, — с завидным самообладанием отреагировал Ричард на новый поворот в судьбе.

— Значит, ты теперь можешь вернуться в Англию! — тихо ахнула Ванда.

— Да, это то, о чем я мечтал! — Ричард улыбнулся ей и повернулся к лорду Стюарту: — Могу я просить ваше сиятельство как можно скорее устроить мое венчание с графиней Вандой Шонборн, чтобы мы могли поспешить домой?

— Одну минуту, — вмешался князь. — Вы еще не получили моего согласия и благословения!

— Неужели вы откажете нам, сир? — смешался Ричард.

— Напротив! — отвечал князь с улыбкой. — Я счастлив дать разрешение на брак находящейся под моей опекой Ванде Шонборн с Ричардом Мелтоном, маркизом Гленкарроном… Ну, разве я не говорил вам, что найду решение?

Ванда удивленно взглянула на Ричарда:

— Не понимаю… Ты в самом деле маркиз?

— Ну да… — кивнул Ричард. — А что? Это что-то меняет?

— Ну знаешь! — надула губки Ванда. — Я строю планы варить тебе обеды, штопать носки… А ты, оказывается, богат, и в этом не будет необходимости…

Ричард крепко обнял будущую жену с грузом взятых ею на себя обязательств. Присутствие князя и лорда Стюарта ему ничуть не мешало.

— Женщине не угодишь! — издал он довольный смешок. — Но теперь ты никуда от меня не сбежишь, поздно, голубушка! Сегодня я женюсь на тебе.

Ванда довольно вздохнула и приклонила голову к плечу Ричарда. Он хотел сказать что-то князю, но тот устремил взгляд куда-то мимо его головы. За спиной Ричарда открылась дверь, и вошел слуга с серебряным подносом в руках.

Дрожащими пальцами князь взял с подноса письмо и развернул его в нетерпении. На листе, прямо посередине, изящным почерком были начертаны всего два слова:

«Сегодня вечером».

И князь Меттерних, с неожиданной благодарностью словно бы озарившей его своим появлением молодой паре, ощутил, как душа его вспыхнула радостью еще одной — неизмеримо важной в его жизни — победы…